Э. Гурвич. Про Эдинбург и лестницы, отель и газету The Scotsman, ну, и… про двойника Путина

.Для тех, кто никогда не был в Эдинбурге, замечу сразу. Не верьте интернетным сказкам: мол, до такой-то улицы пешком от вокзала 10 минут, до гостиницы – 5 минут, до музея – 7 минут с небольшим гаком, ну, и так далее. Всё враньё. Отправляясь в столицу Шотландии, лучше купите специальную обувь. Если не для скалолазания, то для подъёма по крутым лестницам, занимающему куда больше времени, чем указано в интернете. Их в городе, в том числе, ведущих в центр от самого вокзала, насчитывается никак не меньше двух десятков. Теперь расскажу об одной из этих лестниц, по которой горожане и приезжие каждодневно поднимаются на знаменитую Ройял-майл.  Она показалась мне самой крутой. Почему?

А дело в том, что на эту лестницу мне указала шотландская полицейская, рослая красавица, одетая в яркую униформу. Она встречала в тот день пассажиров, выходящих с платформы, на которую прибыл поезд Лондон-Эдинбург. Сидеть у окна и наблюдать проплывающие мимо шотландские пейзажи – несказанное удовольствие. Четыре с небольшим часа показались мгновением. И даже проливной дождь не испортил мне настроение. Я знал, что моя гостиница рядом с вокзалом. Потому прямиком обратился к красавице в форме, которую сразу приметил. Вопрос был простой: с какого угла вокзала подобраться к гостинице The Scotsman. 

Я как-то всегда забываю, что профессия полисмена - для наблюдения за общественным порядком, а не для справок – как пройти-проехать. Справки требуют воображения. У полицейских же ответ один, который они знают. Без вариантов. Моя фея, услышав вопрос, показала на эскалатор: за ним, мол, лестница. По ней вверх. Увидав лестницу, я двинулся вверх, волоча за собой чемодан на колесиках. Трижды мне предлагали помощь. Но озадачивать молодого человека без зонта, с кофе в руке, потом девушку под зонтом, потом ещё кого-то я не рискнул. Решил справиться сам. Но я не подозревал, что мне предстоит преодолеть почти сотню ступенек. Под ливнем я тянул и тянул не такой уж тяжёлый свой чемодан, но всё же… Пока не вытянул его на   Fleshmarket Close и юркнул в аптеку, чтобы опять спросить про гостиницу. Продавец показал на сквозную выходную дверь и объяснил: за ней сразу ваш отель…     

Забавно, что это был четвёртый этаж громадного здания старинной постройки, где располагалась ресепшен. У входа гостей встречал Doorman, проще - портье. Он заботливо усадил меня в глубокое кресло перед клерком, занимавшимся оформлением въезда. Я передохнул, расслабился, пока не обнаружил, что стоявший за креслом мой чемодан исчез. Ещё этого не хватало, мелькнуло у меня в голове. Но, вручая ключ, клерк пояснил: всё уже в номере на шестом этаже…                          

На следующее утро после завтрака я попросил портье Айвора Хенри Ренвика, не в шотландской юбке, а в брючной тройке с платочком в карманчике, рассказать историю этого здания, куда, как выяснилось, он поступил на работу двадцать лет назад.  Оказалось, что с 1903 года в здании располагалась редакция крупнейшей шотландской газеты. С той поры на фасаде висела вывеска The Scotsman. Лишь в 1999 году редакция выкатилась отсюда, обретя другое современное здание. Канадский газетный магнат Рой Томсон, купивший газету, считал дни, проведённые в старых стенах. А дело в том, что в здании редакции не было лифта до момента, пока Рой сюда не вселился. Канадец был человеком крупной комплекции. Тогда без всяких проволочек ради него сделали лифт с 3 до 0 этажа, что лишь чуть-чуть оттянуло переезд редакции отсюда.

За два года здание перестроили в первоклассный отель под тем же названием, которое поменять оказалось невозможно. На фасаде, обращённой к площади, буквы за 100 лет оставили след на камне. Реконструкция же новым хозяевам и так стоила бешеных денег. На неё было затрачено 26 миллионов фунтов. История здания показалась мне захватывающей. Там, где сейчас ресепшен, пояснял Айвор, был вход, куда могли входить лишь редакторы. И если рядовой сотрудник газеты пользовался этим входом, его увольняли. Субординацию блюли свято. Иначе говоря, главный вход использовало только начальство. А вот прочими дверями (теперь это пожарные выходы) могли пользоваться всякие репортёры и прочая публика.

В 1937 году TheScotsman была очень популярна.  Из-за войны в Европе газете помогало правительство. В частности, государство взяло на себя оплату аренды здания. В 1953 году тираж газеты был на пике. Редакция располагалась от нулевого до седьмого этажа. Раньше, уточнил Айвор, было ещё два этажа, уходивших в подвал, до уровня железнодорожной станции, расположенной не то, что рядом, а впритык. Там располагалась типография.  И тираж газеты сразу можно было сразу грузить в вагоны... Сейчас эти два последних этажа не используются. Никто пока не придумал, как для чего-то другого приспособить помещения, где стояли печатные машины.

Две комнаты, расположенная рядом с ресепшен, делился Айвор, занимал главный редактор газеты. Кабинет бывшего шефа The Scotsman и сегодня отделан мрамором и деревянной обивкой. Показать его Айвор наотрез отказался. Там теперь достаточно дорогой номер, где живут гости. Я вспомнил, что по той же причине пару лет назад в Монтрэ мне не показали номер в гостинице, где жил Набоков с женой… Но я утешился многими другими сюрпризами в этом здании бывшей редакции The Scotsman. Когда же я поделился с Айвором о моём восхождении сюда по лестнице (сейчас выставлю фото её в комментарии), он расхохотался: у самого подножья этой лестницы была дверь с лифтом - вход в гостиницу. Стоило нажать кнопку, и я оказался бы в ресепшен.

Проведённые в отеле три дня история этого здания занимала меня по-настоящему. Я без устали таскался по всем семи этажам, где располагалась старейшая The Scotsman. Изначально основанная как радикальная политическая газета, в 1817 году она стала издаваться ежедневно лишь в 1855 году. В 2017 году печатный тираж издания составил больше 20 тысяч экземпляров. Сайт Scotsman.com имеет в среднем около 100 тысяч посетителей в день. Издание отпраздновало двухсотлетие 25 января 2017 года. И я, как журналист по профессии, чувствовал себя причастным к этому юбилею, радуясь виду из окна номера, восхищаясь изысканному трюмо, сидя в гранд-кафе, буквально ноздрями ощущая: здесь десятилетиями бегали репортёры. Здесь они писали свои репортажи. Сюда приглашали на интервью не только политиков, но и выдающихся деятелей культуры. Как много скрывают стены этой необычной гостиницы…

Ну, а то, что можно прочитать в любых проспектах об Эдинбурге, об этом рассказывать воздержусь. Также, как воздерживался ходить привычными туристическими маршрутами на экскурсии. Я лишь потоптался у входа, но не стал заглядывать в мрачные своды Эдинбургского Замка, избежал посещения Музеев детства, писателей, и, к сожалению, даже Шотландии. Отмечу лишь поход в Национальную галерею, куда поначалу я тоже не собирался, если бы меня не преследовали, по-видимому, широко растиражированные репродукции картины «Пу на коньках в Эдинбурге». Совсем рехнулись местные «социалисты», подумал я. Зачем-то художник надел шляпу нашему российскому лидеру, поставил на лёд… Ну, да, он играет в хоккей, но чтоб так мистифицировать публику? Увидав на Ройял-майл эту репродукцию в витрине магазина, продающего картины и графику местных художников, наконец, зашёл и обнаружил, что обмишурился.

Вот так я оказался в Национальной галерее. Здесь меня поразили две картины. Оказалось, что в моей Студии висит репродукция картины Диего Веласкеса «Старая женщина, готовящая яичницу», оригинал которой к моему удивлению, прописан здесь. Ну и этот самый шедевр «Пу на коньках». На самом деле, это картина «Катание на коньках на Даддингстон лох» сэра Генри Райнбернса». Сходство поразительное. Двойник. Судите сами (я сейчас после текста выставлю в комментарии репродукцию).

Если же серьёзно, галерея обладает замечательной коллекцией. Музейные фонды пополняются разными путями, в том числе и благодаря картинам, преподнесенным в дар британской королевой и членами королевской семьи. В Национальной галерее Шотландии можно увидеть произведения Леонардо да Винчи, Рембрандта, Рафаэля, Тициана, Рубенса, Боттичелли, Ван Дейка, Веласкеса, Эль Греко, Уильяма Тернера, Делакруа, Гогена, Франсиско де Гойя, Дега, Хальса, Моне, Сислея, Коро, Сезанна, Писсарро, Хокни, Пуссена и Ван Гога…

Завершу рассказ упоминанием о посещении королевской резиденции Холируд. Для меня это было интересно, потому что в Букингемский дворец за 30 лет жизни в Лондоне я так и не попал. Не случилось. Холируд же оставил очень домашнее впечатление своей будничностью, отсутствием помпезности. Тут хорошо знакомиться с повседневностью в жизни, считай, помазанников божьих. А вот о расположенном рядом с Холирудом современном здании парламента Шотландии, спроектированном каталонским архитектором, наследником Гауди, скажу одним словом и закатив глаза: «Модерн».

Почему такое выстроили рядом с Холирудом после упразднения Шотландского парламента и его возрождением спустя 300 лет, гадать не приходится. В проспектах можно прочитать, что это самое ненавистное сооружение в Великобритании. Мол, так думают англичане. Неправда. Англичане гораздо терпимее к идее возрождения парламента, как и к попыткам Шотландии обрести независимость, чем принято считать. Ну, хотите отделяться, говорят они, отделяйтесь. История наша всё равно общая. Ведь, и в самом деле, были времена, когда армию Великобритании возглавляли шотландские полководцы. Хороший пример для России и Украины. Ну, и ещё два слова о супер-модерновом здании Шотландского парламента. Оно своими силуэтами с воздуха напоминает гавань, полную перевернутых лодок. Архитектор Энрик Мираллес умер прежде, чем проект был закончен. На стенах парламента высечены пословицы и изречения о… еде.