Свобода приходит нагая

“Либерал” – слово, конечно, неприличное. Затоптанное, как пятачок перед футбольными воротами, где четверть века отбирают мяч друг у друга “Яблоко”, СПС,  “Солидарность”,  “ПАРНАС”,  и даже ЛДПР. Теперь еще и «Партия роста».  Не говоря уже о гномах и спойлерах, умирающих, не успев родиться.

Но кто-то же должен выражать мои интересы! Мою жизненную позицию… И не только выражать, но донести ее до многих, помочь им увидеть мир так же.  На это не перестаешь надеяться. Поэтому мне нужно было встретиться с Марией Бароновой.

Мария Баронова -- независимый кандидат в депутаты Думы по ЦАО Москвы.  Координатор программ правозащиты в движении “Открытая Россия”, член команды Михаила Ходорковского. Тридцать два года, прекрасно образованна. Красавица, созданная для любви, порывистая, как пламя. А вся в политике, видно, что для нее это серьезно, на всю жизнь. Собрать 15 тысяч подписей только силой собственного авторитета, это какую силищу надо иметь! А она одна.  Воюет в поле, причем в выжженном.  В поле реальной политики, которой в стране нет.

Зачем ей быть еще одной среди тех, кого народ не понимает?  Незащищенной даже партией, обнаженной для любой критики и пинков? Да и есть ли ей, что предложить людям? Она говорит….

“У Ходорковского – североатлантическое мышление. Не  “политическая платформа”, а картина мира.  В которой одинаково важны ответственность перед собой, перед страной и перед миром.  Я считаю, что эта картина — залог эффективной политики, где Россия — не сырьевой придаток, не пуп Земли, и не чучело для битья…. Я верю в наших людей и хочу убедить их в необходимости поверить в себя тоже» (здесь и далее: цитаты в моем изложении).

Атлантическое – то есть европейское – мышление…  Вроде бы опять звонкие слова, но мне стало все понятно!  Я не ошиблась: Баронова – мой кандидат.

Она иная, чем другие, кому тоже нужны частная собственность, закон и выборная власть.  Она знает главное.  Ничего этого не будет, пока эти ценности не станут национальной идентичностью россиян. В основе которой личная ответственность.  За себя и тот социум, частью которого является человек. Не важно дом это или ЦАО Москвы, или вся страна. Это твое пространство, и тебе его благоустраивать.  Для себя и других, равных тебе. С уважением к каждому, потому что каждый человек – ценность. “ Жители Патриарших и Люберец имеют равное право и на цветник во дворе, и на защищенность полицией и законом.  У нас у всех нас есть общие цели. Мы не сможем достичь их, пока боремся друг с другом, а не с тем, что нам мешает”.

Боюсь, для избирателей это – абстракция. Что Мария может им обещать? Понятное, простое, конкретное.  “Зачем обещать?, -- удивляется она. -- Я рассказываю о том, что уже делаю. Если стану депутатом Думы, смогу делать больше и эффективнее. От шлагбаумов во дворе до свободы выражать свое мнение. Я уже задолбала префектуру и мэрию, требуя для моих избирателей то, что им положено. Представь, как я и такие, как я будем работать, если у нас появятся законодательные рычаги для этого!”

 Что она делает

Мария химик (МГУ), разбирается в медицине. Бьется с таможней, вытаскивая оттуда импортные лекарства для онкобольных.  Добивается обезболивающих,  избавляющих от мук. Устраивает в стационары детей с ДЦП, чьи матери уже отчаялись получить место и таскают детей к врачам на себе. Мария убеждает матерей, что это не выход.  Когда-то ребенок будет весить 40 килограмм….  Они с матерью окажутся в квартире в заточении, лишенные какой бы то ни было помощи. Заставляет медиков менять отношений в ВИЧ-инфицированным,  не считать их изгоями, которые платят за распутство. В возрастной группе  20-25 лет таких почти четверть (!), но медики об этом стыдливо молчат. Баронова воюет с этим дикарским отношением к людям, попашим в беду. 

Помогает  -- очень результативно  -- политзаключенным, другим людям, нуждающимся в правозащите. Бизнесменам, которых по заказу пакуют в тюрьмы, торговкам, которые пекут пироги, но не в силах оспорить неправильно начисленный налог.  

Это было бы мелочевкой, еще одним примером теории малых дел, но Баронова предлагает людям большее. Вернее, требует. Встречных усилий и совместности.  Они, скажем, хотят детскую площадку.  Мол, докажите, что вы можете, тогда проголосуем за вас.  “Отлично! -- заявляет она. –  Вы будете вместе со мной писать запросы и ходить в префектуру”.  На возражения «у нас не получится», заявляет, что если люди не готовы оторвать зад от дивана, значит, им детская площадка не нужна.  Или они ее не заслужили.  “Люди просто устали от поражений, -- говорит она.  – Им проще считать, что они ничего не могут.  Что им ничего не нужно”.  

Действительно….  Хоть у нас нет выборности власти, к нашему народу так же, как к другим, применима истина, что власть – всегда слепок общества.  Баронова идет в Думу не для того, чтобы поменять власть.  Та изменится, когда она и такие, как она, решат главную задачу – изменить своего избирателя, сделав из него личность с “атлантическим мышлением”.

Утопия или реальность?

Я не верю, что можно изменить те самые 86 процентов. Не потому, что они любят власть, это вранье. Они ее не любят. Они никого не любят, уверившись, что все врут, а они ничего не могут.  Значит, можно ничего и не делать, а дуть пиво и ссать в подъезде.  “Маш,   -- говорю я, -- ты не изменишь обывателя. Он не пойдет на выборы, его всегда все будет устраивать. Он может не верить зомбирующей пропаганде, но всегда будет ее слушать и повторять”. 

“Это адов труд, -- соглашается Мария.   -- Сто раз пройти через встречи с людьми, сто раз услышать, что им ничего не нужно, выработать к этому иммунитет и продолжать искать. Находить штучных людей, которым нужно больше других. Которые начнут работать в унисон с тобой, не обязательно в политике, пусть в своем дворе или своем фейсбуке.  А потом с их помощью найти других, которым тоже больше всех нужно, которые верят в себя. Другого пути нет, а русские люди далеко не так безнадежны, как о них принято думать». 

Разговор съехал на финансирование ее работы. Ходорковский, ясно…  А просто люди?  Это ведь реалити-чек.   В масштабах кампании от “просто людей” приходит мало. Но приходит, и регулярно. Для бюджетов людей, которые шлют эти деньги, немало. Прежде всего “коллеги по цеху” – химики, физики, инженеры, медики. Кому хорошо понятно, что именно делает Мария Баронова. И люди, которые сами хотели – давно или недавно – примкнуть к одному из либеральных движений или партий. Но…   расхотели. 

Стоп! Есть такие, которые «хотели, но расхотели»?  Баронова работала с Каспаровым и Немцовым, с активистами Болотной, депутатом Пономаревым. «Не хочу говорить плохо. Нет личных обид. Это общая атмосфера…». Либералы все ждали, когда к ним придут обычные люди, не политики. Из бизнеса, из науки. Как пришла сама Баронова 5 лет назад.  А их просто отпугивали.  Жесткими правилами: видеть в динамике страны хоть что-то хорошее несовместимо с задачами оппозиции. Бесконечными совещаниями, выяснениями отношений, интригами. И пришедшие уходили со словами «извините, на это я время тратить не буду».

Многие из них сейчас помогают Бароновой. Она соединяет людей, а не разобщает их. Она убеждена, что перемены идут, лишь кажется, что ничего не происходит, кроме стагнации и деградации общества.

«Я родилась в стране, где у людей не было права на частную собственность, никогда не было политических свобод. Они не могли ездить за границу. И даже до СССР -- за границу не мог ездить и Александр Пушкин. Той страны больше нет!  Всего за 26 лет она стала другой, люди стали другими. Они прошли пока небольшую часть пути, но дальше пойдут быстрее».

Пожалуй, да...  Те, кто твердит, что русскому человеку нужен царь, живут прошлым. Сегодняшние 20-летние в царе не нуждаются. Они аполитичны и апатичны, не видя перспектив зарабатывания денег, но видя, как «устали от поражений» их родители.  Не понимают, как работает социальный организм. Но они и есть «та аудитория», по выражению Бароновой, «которую еще можно переделать». Они и есть будущее. Еще через 20 лет они дадут больше своим детям, чем смогли им дать родители.

«Лена, -- говорит она, --  ты думаешь так же. Пишешь колонки о самом остром. Социальном и  общечеловеческом. Ты хочешь заставить людей думать.  Я продвигаю такое же мышление в работе с конкретными людьми… и умею их организовывать. Мы хотим говорить и действовать от лица тех людей, которых уже давно предпочитают не слышать».  

Просекко и цветы под окном.

Мария говорит о том, как ей некомфортно в политическом процессе. Ее травят.  На травлю со стороны оппонентов плевать, это обыденность в политики. Но когда травят люди с близкими взглядами, те самые «либералы», это травмирует.  «Им-то что тебя травить?  Ты человек Ходорковского, а он живой классик!», --  сорвалось у меня с языка.  Я же понимаю, о чем она...  А она рассказывает дальше…. 

Стучалась в «Яблоко», потом в «ПАРНАС».  И вроде она не одна, и у тех появляется сильный кандидат.  Везде ей выставили те самые «жесткие условия»: все плохо, ничего позитивного в развитии страны нет.  Условия Баронову не устроили. Теперь ей клеят ярлык «кремлевский спойлер». Собирают компромат, пишут километры жалоб….  

Возможно, она преувеличивает, как живой человек, который погружен в процесс и все пропускает через сердце и оголенные нервы. Но это созвучно моему пониманию того, почему в России нет системной оппозиции...  Это мне было ясно еще в конце 90-х, когда шли вечные распри в «Союзе правых сил», когда все стремились размежеваться  ….. до мышей, плодя партийки и платформочки. Они «прозаседавшиеся», все время делят всех на «чистых» и «нечистых», никому не верят и не умеют слушать. Они пришли в политику не для диалога, а для самоутверждения. Поэтому люди, хотевшие примкнуть, расхотели.  Когда на них посыпались вопросы  «а почему вы вообще пришли?» , «не Кремль ли вас подослал?»,  «а чистые ли деньги, которые вы нам принесли?»  За ними – интриги, желание не допустить куда-то, исключить из принятия решений.

 Оппозиция твердит о гражданском обществе, забыв, что оно растет не из хулы, а только из диалога, сколь бы труден он ни был. И с властью, и с избирателями.  Ах, их не слушают ни те, ни другие!  Sorry, guys, Баронову слушают. И те, и другие!

Выходит, она – пассионарий.  Живет миссией, верит в идеалы, терпит травлю ради того, чтобы отстаивать свои убеждения и помогать людям. 

«Я не пассионарий. Я люблю просекко,  люблю возиться с сыном и чтоб из окна был красивый вид», --произносит она. А я вижу, что в глубине ее глаз начинают копиться слезы….

«Я не пассионарий, -- повторяет она, – но Россия имеет право на нормальную жизнь.  Все имеют на нее право.  На человеческую жизнь в русскоязычной среде с атлантическим мышлением.  Поэтому приходится орать, долбить, не спать, ходить по инстанциям. Тогда будет и просекко, и цветочки под окном.  И не только у меня.  У всех, кому это нужно….».

Короче…  Все просто.  

Если Баронова Мария Николаевна, получит большинство голосов в ЦАО Москвы и пройдет в Думу, я поверю, что у моей страны есть будущее. Это сухой остаток нашей встречи.