Достойная смерть или убийство?

Есть французский фильм о двух супругах, проживших долгую, счастливую жизнь.

Называется фильм "Любовь".

И заканчивается он так: жена (Эммануэль Рива) парализована, и почти не приходит в себя. Во время всё более редких просветлений она просит мужа (Жан-Луи Трентиньян) убить её, и он в конце-концов так и делает - душит жену подушкой.

Фильм просто сбивает с ног - невыносимым трагизмом жизни и смерти двух самых близких людей, это всё невозможно не примерить на себя, а, примерив, нельзя уже жить по-прежнему.

Трудно отделаться от мысли, что всё то, что сыграно в фильме, в реальности происходит каждую минуту по всему миру, просто мы, кто до этого пока что не дожил, ничего не замечаем... Так как не хотим замечать.

На самом деле примерно так и есть.

Вот то, что случилось недавно в Испании:

Анхель Эрнандес, пенсионер, арестован за убийство жены.

У Марии Эрнандес много лет назад диагностировали рассеянный склероз - ей был тогда 31 год.

Все эти годы муж был рядом с ней, особенно последнее время - когда Мария уже ничего не могла делать сама.

Анхель записал видео - чтобы доказать, что он лишь исполнил волю жены - дал ей яд. Анхель знал, что его будут судить, и, по его словам, готов на любой тюремный срок, лишь бы люди знали правду.

В странах, где разрешена эвтаназия, процедура была бы проще, но таких стран не так много.

Россия в их число не входит.

У нас вместо достойной смерти кое-где предлагают достойное завершение жизни:

"Мы не продлеваем жизнь, у нас нет реанимации, лабораторий, у нас нет диагностических каких-то кабинетов, но мы не ускоряем уход. И искусственно не продлеваем – капельницами, внутривенными, невероятными современными высокими технологиями медицинскими. Хоспис – это дом по обеспечению достойного ухода, без физических и желательно психологических, духовных, моральных страданий" (Вера Миллионщикова, основатель и главный врач Первого московского хосписа).

Правда, на вопрос о том, можно ли считать хосписы альтернативой эвтаназии, Вера Миллионщикова отвечает:

 "Ни в коем случае. Хоспис, во-первых, решает эту проблему совсем не много, потому что мы не успеваем «зализать раны» некачественной, недостойной жизни. Пациент к нам попадает на время, мы с ним попутчики на очень короткое время жизни, это та капля в море выявления и помощи сторонников в жизни, частичное решение вопроса об эвтаназии. Но главный вопрос здесь – достойно умереть нетрудно, в хосписе умереть, достойно прожить – трудно. Поэтому когда встает вопрос об эвтаназии в России, в этой недостойной стране, которую я очень люблю, из которой я никогда не собиралась эмигрировать, в которой я положила жизнь на то, чтобы было хосписное движение и прочее. Мне стыдно за страну, которая обеспечивает сначала не достойную жизнь, и в которой эвтаназийная политика государственная. Вся политика нашего государства направлена на то, чтобы человек жил как можно меньше и хуже, и как можно короче".

Однако, политика - политикой, но проблема эта всеобщая: хозяева ли мы своей жизни, и вправе ли мы её прервать, если жизнь вдруг становится невыносимой?

Мне представляется, что - да, вправе. При одном условии: если человек на самом деле отдаёт себе отчёт в своих действиях.

Да, эта жизнь - лучшее, что у нас есть, и другой не будет.

Но иногда лучше остановиться, чем продолжать.

И у каждого должен быть достойный способ сделать это.