Русские глазами Центральной Европы

Предположим, читатель, фантастический случай: Вы встретили немца, некоего Ганса, который о Гитлере хотя и слышал, и даже "кое-что читал в Интернете", но не уверен, где там правда. А вот дорог Гитлер много построил, это Ганс точно знает. Насчет войны Ганс тоже не уверен: да, была война, но кто ее развязал, еще вопрос. Очень может быть, что Гитлер лишь оборонялся, разумно предотвращая удар врага. Германия ведь постоянно в кольце врагов, у нее лишь три надежных союзника: ее армия, флот и спецслужбы. О Холокосте Ганс слышал, конечно, но подозревает сильное преувеличение и клевету от германофобов. Не надо ему рассказывать о немцах, он сам немец, и не может себе представить такого от, в общем, доброго народа. Да чего там, доброта немцев, их щедрость души, широкоизвестны. Немцы всем постоянно помогают (Так ли уж Ганс преувеличил? См. напр.  [1-3]). Кроме того, люди, в целом, всегда одни и те же; при Гитлере были в общем те же немцы, что и сейчас, а нынешних немцев Ганс знает получше вас. Так что, все это клевета на Германию, и насчет войны, и насчет Холокоста (повторю, ситуация фантастическая). Как бы Вы на такого Ганса посмотрели? Я бы— с ужасом, и этот ужас бы мне запомнился надолго.

К чему же такая странная фантазия? Да как к чему... А мы-то кем были в недавнем прошлом для стран Балтии, для Украины, Польши, Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Румынии, Болгарии? Многим ли из нас это известно? Или это нас не касается, мы тогда еще не родились? Да и вообще, зачем ворошить это прошлое, мало ли что там было? Но если так, чем мы отличаемся от этого Ганса? Только одним, наверное— Ганс столь же фантастичен, как мы реальны.

Пришло на ум при просмотре последней лекции Андрея Борисовича Зубова в "Университете Новой Газеты": Осень 1956 – время революций.  

[1] Первая русская грамматика написана немцем Лудольфом, издана в Оксфорде на латыни в 1696 году. 

[2] Лучшим этимологическим словарем русского языка до сих пор является словарь немца Фасмера, созданный в Третьем Рейхе и изданный после войны в Западной Германии на немецком языке. На русском был издан при Брежневе тиражом в 10 тыс. экз. Общедоступен стал при Горбачеве.

[3] Надо признать, В. И. Даль не был полноценным немцем. Он был полу-датчанином, четверть-французом и лишь четверть-немцем. Бодуэн де Куртене, подредактировавший и дополнивший словарь Даля, по правде сказать, немцем и вовсе не был.