Умиление пуговицами вместо науки. К дискуссии о Невзорове

Начало дискуссии читайте здесь, здесь и здесь.

Понимаю искушение уподобить Александра Глебовича какому-нибудь значительному историческому персонажу, но, при всем уважении, сравнение с Розановым – это как-то совсем перебор (особенно если учесть все контексты, связанные с Достоевским, Сусловой и т.д. – и вовсе катастрофа!).

В свое время я тоже нечто подобное проделывал: когда мне посчастливилось работать над фильмом «600 секунд и вся жизнь», я честно сказал Александру Глебовичу, что вижу его – а для фильма всегда нужен «образ» – как Мишеля Фуко (без, понятное дело, известных «отклонений»). Фуко был и блистательным интеллектуалом, и ярым радикалом, но при всем при этом необыкновенно глубоким и тонким человеком, обладавшим удивительным обаянием личности – в общем, Невзоровым. И хотя, понятное дело, Александр Глебович со мной не согласился (думаю, все эти сравнения кажутся ему, по меньшей мере, сущей вульгарностью), после разразившегося на Снобе «вселенского» переполоха с Галилеем, я вновь вспоминаю Мишеля Фуко.

Был ли Фуко историком? Разумеется, нет, хотя, вроде бы, и писал «Историю безумия», «Рождение клиники», «Археологию знания», «Историю сексуальности»... Профессиональные историки постоянно ставили это ему на вид – ерничали, высокомерно высмеивали, подмечали какие-то неточности. Впрочем, где сейчас те историки – уже никто и не вспомнит, а Фуко твердо занимает первые позиции в профессиональных рейтингах самых значительных философов самого философского из веков – ХХ. Почему так?

Для Фуко артефакты истории были лишь расходным материалом. Как хворост, он безжалостно бросал их в топку своего мышления, чтобы разогнать и насытить голодную мысль. Мысль, которую, к сожалению, не в силах были поддержать незадачливые собеседники, не понимавшие ни глубины, ни объема, ни, что еще важнее, новаторства его подходов. Типичный пример – Пьер Адо, которому, кстати, сам Фуко и сделал научную биографию, лично пробив для своего оппонента профессорскую должность в Колледж де Франс. Фуко было безразлично, что Адо его не понимает и критикует, ему вполне хватало собственного наслаждения – видеть в работах Адо новый, сверхисторический взгляд, проявившийся в «Духовных упражнениях», потому что он-то – Фуко – в отличии от многих, умел такое замечать, видеть главное и, что не менее важно, получать от этого удовольствие.   

Выдающийся мыслитель отличается от посредственного способностью дать нам принципиально новый взгляд. Взгляд, благодаря которому нам откроется что-то действительно новое – что-то, чего мы до сих пор не замечали, чего, в каком-то смысле, до сих пор даже и не существовало. В прошлом, да простят меня историки, нет мышления, поскольку нет уже тех голов, которые его производили – они сгнили, обратились в прах и рассеялись. Мышление – как парное молоко или булгаковская осетрина – всегда только актуальный продукт, оно возможно лишь здесь и сейчас. Но при этом продукт единственно важный, потому что фактический, настоящий. Тогда как отношение к девушке Клио может быть сколь угодно восторженным, но сама по себе она, пенетрируй ее или нет, производит лишь тени реального.

Текст Александра Невзорова о Галилее, конечно, не о Галилее. И никакими датами или ссылками «на источники» нельзя опровергнуть выдвинутый в нем тезис – этот новый взгляд (над которым нам бы следовало хорошенько помозговать), – что подлинную науку делают «фрики», готовые смело и бесшабашно двигаться «через сплошные». Имеет ли значение, о чем в действительности спорили (или не спорили) Галилей с каким-то из Пап (к сожалению, я даже имен их запомнить не в силах) – о всемогуществе бога или о приливах и отливах и кружении планет? Кому-то – быть может. Но тогда вам не к Невзорову, а к Ускову – смените науку на умиление пуговицами.

Если же вы обратились к Невзорову, то будьте готовы смотреть сквозь текст на создаваемый им нарратив. Впрочем, после Хейдена Уайта – уж кто-кто, а историки-то должны были бы это понимать... Но на то, видно, они и историки, а не мыслители, что слышат то, чего нет, и не видят того, что благородно и с такой провокационной виртуозностью предъявлено их затуманенному сиреновским пением взору.    

Впрочем, я совсем не о «невидимой сути», и тут я снова не согласен с уважаемым иерархом, и боюсь, эту концепцию сам Александр Глебович, как и моего Фуко, поднимет на смех. Если, конечно, я правильно его понимаю...  Но в любом случае, это будет очень полезный и будоражащий мышление смех. Так что смейтесь, Александр Глебович! Ваш смех не только прекрасен, он еще и заразителен! За что отдельное Вам и большое спасибо!

Александр Невзоров: Особо опасное мышление. Из истории фриков

Игорь Дмитриев: Небрежный плод его забав. Ответ Александру Невзорову

Епископ Григорий Лурье: О философической публицистике и истинной науке. К дискуссии о Галилее