Самая (не)читающая страна в мире

Третий год в NY на книжной выставке BookExpo поражаюсь американским тиражам. Когда очередной топовый менеджер очередного крупнейшего штатовского издательства говорит об очередном кейсе запуска книжной новинки словами «ну, тут были хорошие продажи, около двух миллионов копий за три месяца», я тихо собираю челюсть и остатки профессиональной гордости по полу конференц-зала. Не отличные, а просто «хорошие»…

Русские привыкли: мы самая читающая страна в мире. Гордо заявляем эту «истину» встречным иностранцам, да и себя в этом убеждаем. Вот только наши успешные тиражи – это 10 000 копий, а если ты продал 100 000, то уже порвал книжный рынок и закрепился в топах продаж.

Миф о чтении в России складывался годами и продолжает поддерживаться мнимой статистикой. В советское время система распределения книг по школам, библиотекам, учреждениями и исключительно государственным магазинам в плане тиражей показывала впечатляющие результаты. Многомиллионные тиражи разрешенной художественной литературы перемешивались со свежими изданиями речей Брежнева. А сейчас статистика обычно отвечает на вопросы вроде «как часто читает нация?». Например, «больше 57% россиян обращаются к книге раз в месяц». В таких исследованиях мы тоже попадаем в десятку читающих стран, но при этом как-то пропускаем, что среднестатистический американец читает 12 книг в год, а русский – 3.

Мысли и мечты о том, как продавать миллионные тиражи, посещают меня давно, на всех международных выставках. Когда в моих руках были только non/fiction и детство, я ссылалась на специфику и стоимость книг. Все-таки книги «про бизнес» или детские «технические сказки» нужны далеко не всем, да и цены «МИФа» часто кусают тех, кто живет за Третьим транспортным. И тут случилось крушение иллюзии: в «художке» дела обстоят примерно так же. Безусловно, здесь бывают тиражи побольше (хотя бы по 50 000 копий), но миллионников нет нигде.

Исследуя этот вопрос, можно долго рассуждать про несформированный русский книжный рынок (американскому-то 200 лет), про дефицит советской эпохи и многообразие книг в наше время («забита труба»), про дороговизну книг в родной стране (в Америке мягкий переплет стоит от 15 баксов без налогов). Я же проблему вижу иначе, и никакой маркетолог или издатель «в одно лицо» ее не решит.

Помните нашу школьную программу по литературе? Неважно, сколько вам сейчас: 20, 30 или 50. Она у нас с вами сильно не отличается. Начнем с того, что в России есть эта самая «программа», а в Штатах или Франции ее нет вовсе. С советского времени нам досталась не только программа, но и всевозможные списки чтения на лето. Чтение для нас – это труд. Книги в списках – сложные интеллектуальные произведения. Программа насыщена классикой, а не жанровой литературой. Проблемами, а не эмоциями. Многословием и сложными конструкциями наших великих писателей. А сочинения с переосмыслением прочитанного забивают последние гвозди в крышку гроба с любовью к чтению. Среднестатистический россиянин выходит с пониманием: читать = трудиться, это не отдых, ты должен правильно понимать, что именно ты прочитал. Россия, безусловно, самая читающая страна в мире, но исключительно в контексте «снобского» чтения.

В то время как наши 11-классники бьются над томами «Войны и мира», анализируют эпизод «небо Аустерлица» или пишут сочинение на тему «женские образы романа такого-то», его ровесники в Америке или Франции читают «451 градус по Фаренгейту», «Гордость и предубеждение»,  «Человека-невидимку» и говорят в классе о своих эмоциях после прочтения.

И здесь и там читают классику. Только вот вторые обсуждают жанровую литературу, наслаждаются процессом чтения и на всю жизнь запоминают паттерн «чтение = удовольствие». Для примера, «Гордость и предубеждение» – классический роман о чувствах, издатели бы сказали – «сентиментальная книга». А вот в нашей стране сентиментальные книги читать как-то не принято. Мол, плохой тон.

В Европе или Америке многомиллионные тиражи имеют исключительно жанровые книги. Легкие вещи дарят эмоции, чувство эскапизма да и читаются за пару вечеров. Понятный способ досуга. Читатель советует друзьям жанровые книги, как он советует новый сериал или фильм. А «сарафанное радио» – единственный 100-процентный способ сделать из книги бестселлер.

 На каждом собеседовании я спрашиваю кандидата: «Как много вы читаете?». На собеседованиях в издательство нет случайных людей, все, как правило, граждане читающие и жаждут работать в книжном мире. Практически каждый отвечает: «Много». А на уточняющий вопрос о количестве получаю: «Две книги в месяц». А дальше идут попытки перечислить новинки современной интеллектуальной литературы, модный non/fiction или же старую добрую классику (проще всего вспомнить). Пока в России «читающие» люди будут гордиться двумя книжками в месяц, а в школе будут заставлять «трудиться над книгой», массово читающей страной нам не стать. А миллионные тиражи останутся в мечтах и памяти издателей. Время менять не книги, а отношение к ним в системе образования. Все проблемы из детства.

Санкции навсегда

Не понимая Россию, Запад посылает ей сигналы, намекающие, что Путину следует образумиться: стать пусть даже не менее антизападным, но более рациональным. Кремль делает вид, что не понимает намеков

Костры тщеславия

Люксовые бренды сжигают товары на десятки миллионов долларов. Лишь бы не устраивать распродажи. И не допустить, чтобы изысканные вещи попадали в руки не тех людей, для которых были сделаны

Принуждение к референдуму. Чем опасен для Кремля удобный опрос о пенсионном возрасте

Одобрение вопросов референдума о пенсионном возрасте может быть политтехнологическим ходом власти. Но из этого совсем не следует, что проведение голосования нужно критиковать. Кремль может делать, и часто делает, провальные политтехнологические проекты