Году в 1951-м, когда я учился в девятом классе мужской средней школы № 2004 им. Горького, на первом же уроке по русской литературе учительница перечислила имена ряда поэтов и писателей, о которых мы должны знать, но изучать их творчество не рекомендовано ГОРОНО. По какой причине, она не стала объяснять, но мы, уже достаточно взрослые юноши и без того догадались о причинах. Это было время, когда велась борьба со всем, где виделось тлетворное влияние чуждой советским людям «буржуазной идеологии».
Это коснулось и творчества таких русских поэтов-символистов как Александр Блок, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский или Фёдор Сологуб. Даже такой классик, как Валерий Брюсов попал в этот список. Вообще всё направление «символизм» было в те годы крайне нежелательным. У меня дома хранилось много книг дореволюционного издания, я ознакомился с творчеством многих из этих нежелательных поэтов. Меня поразила необычность их способа выражать свои идеи и своеобразная красота их стихов. Особенно меня тронуло стихотворение Александра Блока «Незнакомка».
Одновременно я понял всю нелепость негативного отношения наших педагогов ко всему «символизму». Мне кажется, они думали так же, но вынуждены были следовать предписаниям, поступавшим свыше. Гораздо позже, когда, занявшись музыкой, я создал первый свой коллектив и начал сочинять музыку, то одной из моих композиций стала пьеса «Незнакомка», посвящённая Александру Блоку. Я начал исполнять её на своих концертах, причём и в наше время в своём клубе. И каждый раз, когда я играю эту композицию, меня охватывает какое-то особое, необъяснимо-мистическоечувство, вызванное этим стихотворением ещё в далёкой юности.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: “Истина в вине!”.
