Дарья Жук

Почувствовав вкус к катанию на волнах, обнаруживаешь, что новое хобби плохо ­стыкуется с работой. Жизнь отмеряется уикэндами, которые проводишь только там, где ­метеопрогнозом обещаны хорошие волны. Впрочем, летом в Нью-Йорке стыковка вполне осуществима: все выходные серферы катаются на океанических волнах на пляжах Лонг-Айленда. А как быть ­зимой, когда метеопрогноз гонит волну на Гавайи, но невозможно оторваться от дел? Так из обычных теплолюбивых серферов превращаются в серферов-«моржей».

Театральная труппа Studio Six (Шестая студия МХТ) отпраздновала 200-летие Гоголя постановкой в Нью-Йорке повести «Невский проспект», которая прошла в четверг в общественном центре Mazer Theater of the Educational Alliance в Нижнем Ист-Сайде

Ежегодная благотворительная вечеринка в центре современных искусств Watermill на Лонг-Айленде считается лучшим арт-событием нью-йоркского лета. Бок о бок тут прогуливаются художники, дизайнеры, театралы и просто светские тусовщики. В этот раз здесь были замечены Кельвин Кляйн, Марина Абрамович, Изабелла Росселини, Теренс Кох, а также пожиратели огня и странные люди, копающие могилы в лесочке

В пятницу в книжном магазине Housing Works в Сохо прошла вечеринка по случаю открытия онлайн-издания Тhe Faster Times, провозгласившего себя «новой газетой для нового мира». На Faster Times уже работают 180 человек по всему миру, но главного офиса у них по принципиальным соображениям нет. Редколлегии Тhe Faster Times проводятся в нью-йоркских кафе, таким образом существенно сокращаются административные траты. Выпивку на вечеринке журналисты не смущаясь покупали за наличные

Самый старинный open air нью-йоркской интеллигенции — это летние концерты Нью-Йоркского филармонического оркестра в Центральном парке. За 45-летие этой традиции на Большом лугу парка под песни Аарона Копланда и первую симфонию Малера выпивали и закусывали 50 тысяч человек

Ginza Project, один из самых динамично развивающихся российских ресторанных холдингов, открыл в Нью-Йорке ресторан «Мари Vanna». На окрошку, борщ и оливье сюда тут же сбежались модели, банкиры и менеджеры русского происхождения

Выставка пяти художников из разных стран под названием «Плохие новости» ничего веселого не сулила, о чем свидетельствовали вывешенные в ряд висельные петли, вид на которые открывался прямо от входа

Художник Ирина Данилова провела в арт-доме «Танк» фестиваль «59 секунд» — на нем было показано 59 видеоработ длиной 59 секунд, в которых разными способами обыгрывается цифра

«Горячие новости» — единственный российский фильм, представленный на международном кинофестивале Tribeca Film Festival. Фильм российский (продюсеры — Сэм Клебанов и Анна Качко, актеры Андрей Мерзликин, Евгений Цыганов и Мария Машкова), а режиссер Андерс Банке родом из Швеции, но сами «Горячие новости» являются ремейком одноименной гонконгской киноленты режиссера Джонни То.

Рассказанная в «Перестройке» история русского астрофизика, который после 17 лет отсутствия на родине принял участие в конференцию по космологии, перекликается с биографией самого Цукермана, который приехал на Московский кинофестиваль в начале 90-х после долгих лет жизни за границей. Герой «Перестройки» Саша Гринберг встречает бывших коллег, любовниц, и девушку, которая возможно является его дочерью — о ее существовании он не подозревал. Он вдруг возвращается в мир, в который никогда не думал вернуться. На премьеру пришли исполнители главных ролей: Мюррей Абрахам (обладатель «Оскара» за роль Сальери в фильме «Амадей»), Али Шииди, Сэм Робардс. Интересно, что в фильме все русские персонажи говорят исключительно на английском. «Перестойка» скорее рассчитана на американского зрителя, но похоже, прежде всего фильм заинтересовал русских эмигрантов. После показа почти все они отказывались делиться со мной своими впечатлениями (исключение составил кинорежиссер Гера Гаврилов). Зато Цукерман согласился ответить на вопрос, насколько автобиографичен его новый фильм.

Ведущие программы, а также авторы книги, поэт Роберт Фиттерман и писатель и юрист Ванесса Плейс, произносили абсурдные куски текста. Фиттерман, непонятно почему, то и дело включал песни ABBA. Ким Розенфилд зачитала свои стихи-рецепты, ингредиентами в которых были части тела человека. Художница Джен Бервин показала свои графические работы, полностью состоящие из тесного нагромождения букв, напечатанных на допотопных пишущих машинках.

Радецкий живет в Нью-Йорке уже давно, за это время он обзавелся самыми разными знакомыми. Поэтому не удивительно, что атмосфера на открытии напоминала отплытие Ноева ковчега: здесь были и испуганные банкиры, и мамы с детьми, а также пожилые небритые художники, чем-то напоминающие Энди Уорхолла. Несмотря на классовые различия, все были очень довольны происходящим. Сам Радецкий, возбужденный и нервный, водил по выставке импровизированные экскурсии, пытаясь растолковать разномастным посетителям секреты своих произведений. Он рассказывал о поездках в экзотические станы, об Амазонии, об интернациональном символизме и о связи своих произведений с земледельческими традициями. Заявленный в названии выставки «крещеный дом» Радецкий действительно привез с собой и установил в помещении галереи, обставив пространство и другими обладающими внутренним смыслом абстрактными предметами.

Оказалось, что это имена моделей, которые участвовали в проекте. Многие из них пришли посмотреть на себя, и мне удалось поболтать с Натальей Чабаненко.

В субботу состоялась премьера документального фильма, который я продюсировала, — о группе Gogol Bordello.

Вначале я была на открытии шоу Immaterial в галерее Татьяны Окштейн. Галерея называется Black&White, и у нее два адреса — один в Бруклине, другой — через речку, в Челси. Во дворике для инсталляций бруклинского филиала я даже как-то диджеила. На этот раз дело было в Челси. Когда-то Татьяна Окштейн была преуспевающим финансистом, теперь она преуспевающий галерист  — у нее какой-то особый нюх на новые таланты. Гости с интересом рассматривали скульптуру из полураспущенного платья японской художницы Каору Хирано (Kaoru Hirano), стенки из одежды американца Дерика Меландэра (Derick Melander) и особенно конструкцию из шляп Шимона Окштейна, мужа Татьяны. А мы с хозяйкой и ее дочерью спрятались в офисном предбаннике — чтобы покурить, конечно.