Моя одноногая жизнь

Эта история произошла под самый конец ушедшего 2018-го года – в канун католического Рождества. Обременённая предновогодними хлопотами, я не успела ее записать. Теперь же, честно отработав встречу Нового Года (разумеется, в качестве принимающей стороны), прокрастинирую на вполне законных основаниях: лежу под пледиком, рядом - елочка… пишу.

…Уже год я наслаждаюсь своим новым жилищем в самом центре Москвы, а соседа сверху так ни разу и не видела. Оно и понятно: милая наша консьержка Светочка Павловна сказала, что он – известный пианист, из потомственной музыкальной семьи; в начале нулевых после смерти родителей эмигрировал в Штаты, и в Москву наведывается только раз в году, в декабре – концертировать.  К сожалению, с его фамилией у Светочки не заладилось, так что загуглить у меня не получилось. Год назад, сразу по вселении, мне всё же удалось пару раз послушать его игру – через стенку… вернее, через потолок. Боже мой, что это было за исполнение! Сама я инструментом не владею, но к фортепианной музыке отношение имею: немножко разбираюсь и безумно люблю. Игра неведомого соседа восхищала не только своей феноменальной техникой, но страстью!.. И даже не страстью, но глубинной, невысказанной яростью, рвущейся из каждого пассажа. Два дня я просыпалась под звуки пианино (видимо, инструмент стоял как раз над моей спальней), и подолгу не могла встать с кровати: распластавшись на простынях и вперив взгляд в высоченный потолок классической «сталинки», слушала и пыталась совладать с комом в горле. Такова уж моя слабосильная натура: не могу устоять перед красотой!.. Синдром Стендаля, мать его… Понятное дело, очень хотелось представиться соседу, но вот так вот, с кондачка… Как-то не комильфо.

И вот минул год. Поздним декабрьским вечером я обнаружила течь в стояке. Конечно, течь – это громко сказано: старые трубы были сухие, внутренние стенки стояка – тоже. Но с верхнего перекрытия интенсивно капало.  Я тут же кинулась к консьержке, та вызвала аварийщиков – примчался десант аж из трех человек. Ребята всё обследовали и засвидетельствовали, что моей вины тут нет: трубы хоть и пожившие, но дело своё знают. Тем не менее, составили акт на предмет возникновения в дальнейшем скрытых дефектов (подо мной – Сбербанк, если что, такой счет за свои потолки выкатят - мало не покажется). Ну, и стали думать, каким образом вытаскивать соседа: с перекрытия-то течет! Позвонили горничной, изредка навещавшей квартиру на предмет «кабы чего не вышло»: выяснилось, как раз завтра хозяин прилетает в Москву – вот пусть и разбирается. Я утрамбовала дно своего стояка гигроскопичными пеленками и улеглась спать: всё, что могла, я сделала.   

Весь следующий день ухаживала за протечкой, как за родной: подкладывала сухие пеленки, а набравшие воды сбрасывала в тазик (вещдоки же!). Ближе к вечеру консьержка под белы ручки привела соседа – знакомиться: как говорится, не прошло и года.

Александр в точности соответствовал описаниям Светочки Павловны: худощавый, бритый наголо, в очках и ужасно интеллигентный.

- Ну что тут у вас – потоп? Давайте смотреть, потому что у меня всё в порядке!

Прошли ко мне в ванную, затем сосед пригласил к себе наверх: и вправду, в стояке было чистенько и сухо. Сели на кухне, поболтали: я выразила восторги по поводу его исполнительского искусства, немножко рассказала о себе… договорились на днях выпить кофе. И даже в тот раз я постеснялась спросить его фамилию! А на следующий день Александр сообщил, что причину протечки все-таки нашли у него – сказались последствия недавнего ремонта. Осведомился о размере причиненного ущерба, которого, в общем-то, и не было (если не считать десятка испорченных салфеток).

В тот вечер у нас с друзьями в планах был небольшой снобовский междусобойчик – квартирник, можно сказать. Каждый что-то приносил, и я, как всегда, изощрялась в своих кулинарных способностях: карри-шмарри, зеленый салат с кисло-сладкой заправкой и пр. тайские радости. Дабы удержать Александра от настойчивых попыток возместить «ущерб» хотя бы упаковкой бумажных полотенец (ну не смешной ли!), я поднялась наверх с тарелкой своих яств и бокалом отличного белого из Нового Света: мол, с наступающим - знай наших!

Уже в такси догнал его звонок: «Даже не знаю, как вас благодарить!.. Слушайте… а не хотите ли прийти на концерт? Я оставлю контрамарки на контроле. Сколько вам нужно?..».

Так мы с младшей дочкой, не планируя, попали в Малый зал Московской консерватории. Ну, тут уж я загуглила афишу! Мой сосед не только обрел плоть и кровь, но перестал быть инкогнито… и заинтриговал еще больше, оказавшись действительно известнейшим исполнителем и сыном легендарного советского отца-пианиста: позвольте представить - Александр Ш.

…Стоит ли говорить, что концерт был выше всяких похвал! Музыкальную феерию мы с дочкой воспринимали по-разному: я, застыв от восхищения, не сводила глаз со сцены, она же всё время пялилась в айфон – следила за партитурой. Дочь, блестяще окончившая музыкальную школу им. С.Козловского, и адепт гения Ф.Шопена, с нетерпением ждала второе отделение – сложнейшее… 24 прелюдии, соч. 28: как-то Александр его преподнесет?.. На №4 ми минор, я, конечно, пустила слезу (ну да в этом месте не грешно!), а дочка, в свою очередь, выдохнула на си-бемоль минор и беззвучно прищелкнула пальцами: «Мощно!». После концерта зашли в грим-уборную, в числе многих прочих поздравили Александра с закономерным успехом.

- Я загадала, - сказала дочь. – Если вы на бис сыграете первую балладу соль минор, то всё будет хорошо!

- У кого – у вас или у меня? – застенчиво улыбнулся Саша.

- У всех у нас и всех хороших людей!

А потом был совершенно дивный вечер!.. Домой мы с дочкой пошли пешком: от Большой Никитской до Тверской-Ямской дворами – меньше получаса. И это было здорово – идти со своим девятнадцатилетним ребенком сквозь медленный снег и белые энергосберегающие фонари (отчего снег казался почти голубым), и слушать о том, что мне абсолютно недоступно:

- Представляешь, мам, эти 24 прелюдии Шопена, с одной стороны, - дань уважения гению Баха (аллюзия на его «Хорошо темперированный клавир»), с другой – подтверждение того, что великая музыка есть просто-напросто высшая математика. Аг, каково?! В своем сочинении Шопен, так же, как и Бах, охватывает весь спектр мажорных и минорных тональностей… но, в отличие от «Клавира…», выстраивает свои прелюдии не в хроматической последовательности, а по квинтовому кругу: так же, как и Бах, начинает с до мажор и параллельного минора, а потом, пройдя через круг диезных тональностей…  Мам, брось, ну что ты глаза-то закатываешь?..       

Для восстановления интеллектуального баланса я предложила каждой из нас назвать по пять любимых композиторов. Затем - выделить одного самого-самого… ну да – это сложно, но хотя бы из соотечественников. Дочь назвала Александра Скрябина, я - С.В.Рахманинова… Дочь усмехнулась:

- А знаешь до какой степени они не терпели друг друга в жизни?! - И тут же стала защищать «своего»: объяснять, почему при всём трепете перед Рахманиновым Скрябин ей все-таки ближе. Коснулась даже музыкально-цветовой синестезии своего протеже – о!.. Тут уж я перехватила инициативу и выдала монолог о графемно-цветовой синестезии Набокова. А затем, слово за слово, перешла к своей собственной... которая, в общем-то, не оставила мне выбора в выборе профессии – такая вот тавтология.

- Многомерное видение мира – чудесный дар и большая удача для творческого человека, - я вздохнула, и мы свернули на Тверской бульвар. – Возможно, поэтому я и стала дизайнером. Моя реальность объемней, ярче, контрастней, острее, чем у других людей… да! Именно что острее: боль, как и радость, я переживаю глубже, чаще и с менее предсказуемыми последствиями. Иногда мне кажется, что я живу с содранной кожей: тревожность, беспокойство на ровном месте снедает меня, буквально разъедает изнутри – такую уязвимость я чувствую перед этой самой реальностью! И тогда я просто теряю почву под ногами, зато в подобные моменты чаще всего и случаются творческие инсайты…

- …Ага, - перебила дочь, - даже твоя психологиня сказала: если б у тебя не было повода тревожиться, ты б его выдумала, - и ободряюще прижала к себе мой локоть. – Ты все время будто бы балансируешь на одной ноге… ну, чтобы держать себя в тонусе. Но ведь, по большому счету, исход почти всех вещей, из-за которых ты паришься, от тебя не зависит: курс доллара, ход мышления Путина, санкции США… даже ипохондрия нашей бабушки!.. Ты не знаешь, в каком настроении твоя мать проснется завтра и с чем тебе позвонит – чем еще тебя достанет. Даже я… Ты не знаешь, как через минуту поступлю я!

- Ну да, по жизни я - control freak… так уж я устроена. И, скорее всего, это не делает меня счастливее.

- Вот именно! Поэтому - релакс! Иначе просто не успеешь получить удовольствие от жизни. Слушай, control freak… Ты не обидишься, если я тебя здесь оставлю? Тут в кафешке собрались мои одногруппники, и я хочу туда подскочить – можно? Я ненадолго!

Не дожидаясь ответа, мой зеленоглазый эльф помахал варежкой и скрылся в снежной пелене.

Я только руками развела и потопала дальше. И вдруг увидела ее - девушку. Высокую и тоненькую – такую же, как моя дочь. В узкой удлиненной куртке и джинсах-стрейч. С черной сумкой-баулом через плечо и высоких, под колено, сапогах на плоской подошве… вернее, сапоге. Она спускалась с лестницы нового здания МХАТа. Ну как спускалась – спрыгивала. Потому что одной ноги у нее не было. Просто не было и всё - от самого паха. Она держалась очень прямо – как струна: точёный стан, посаженный на одну длинную стройную ногу. Скакала очень споро – именно что скакала, а не подпрыгивала: никаких опасливых, приноравливающихся движений и никаких костылей! Скок-поскок, со ступеньки на ступеньку... спорхнула с последней и, не снижая темпа, запрыгала по заснеженному тротуару. Навстречу шли два мужика, поравнялись со мной: «Фигасе, такая молодая! И красивая… Что ж с ней случилось-то?!». 

Метров через сто девушка остановилась около запорошенного снегом автомобиля, отключила сигнализацию… пригнулась, достала щетку, стала очищать лобовое стекло. Буквально на две-три секунды я увидела ее лицо, скрытое объемным капюшоном и длинной прядью темных волос: она улыбалась. Просто так, внутрь себя - чему-то своему.

И в этот момент пазл сошёлся - всё произошедшее за год стало прозрачным и обрело смысл: и моё безжалостное расставание с прошлым – эпохой почти в двенадцать лет, и переезд на новое место, и  сосед-невидимка с мятежным своим пианино, и дурацкая эта протечка, и неожиданный концерт, и одноногая девушка, радующаяся первой московской метели… вмиг поставившая на место моё тетешканье собственной тревожности (и это при том, что всё, в принципе, нормально!)

Я поспешила мимо, боясь перехватить ее взгляд – не знала бы, чем ответить.

…Дома, не включая свет и не раздеваясь, просидела в коридоре минут пятнадцать. Затем шарфом примотала правую голень к ягодице и стала прыгать по квартире на одной ноге: вот сколько сил хватит, но чтоб красиво и непринужденно!..

В дверях показалась оторопевшая дочь: «Мам!.. Ты чего это?..».

Всё хорошо, доченька. С Рождеством!