Я умру, и вы все тоже

Сегодня у меня день рождения, даже юбилей. Прежде собиралась арендовать лофт и устроить грандиозный кипеж – человек на пятьдесят. Вчера забацала педикюр и покрасила хной волосы – сама. А с утра сделала макияж, нарядилась и открыла бутылку дорогого шампанского... Никто не придёт. На днях позвонила своему врачу (дружим двадцать лет, я очень ему доверяю). «Слушай, – говорю, – ты же знаешь, у меня тут ДР (естественно, вы с Юлькой в списке гостей): типа пионерский квест – вынос знамени, «Зарница» и всё такое. Ясен пень – облом, но как только, так сразу... хоть через полгода! Что касаемо сегодня: а можно хотя бы дети придут? Ну, и ещё брат с племянником. Мы все на сизо, ни с кем не контактируем, своих близких я три недели не видела». А врач мне: «Так о чём речь, не вижу препятствий!». «Правда?.. (я, было дело, приготовилась клянчить). А как же вирус?». «А что вирус? Тут дело такое: или заразишься, или нет – 50 на 50». «А если заразишься?.. «То же самое – 50 на 50: или помрёшь, или выздоровеешь». Вопросы отпали сами собой.

А третьего дня у меня случился сердечный приступ (Бог мой, сколько событий!). Весь день было немножко плохо – скакало давление, но я надеялась, что обойдётся. Вечером приняла контрастный душ, намазалась кремом и легла в кровать: думала, под сериал довяжу очередную модель к коллекции.

Всё шло по плану, и вдруг это произошло: внезапная острая боль в грудине, жжение и такое чувство, будто в тебя вгоняют ледовый коловорот. С первой секунды я поняла, что это – вспомнила своего покойного отца. В пятьдесят лет он перенёс обширный инфаркт – пострадало 70% миокарда, но отец выжил и ещё целых 20 лет работал в поле, любил женщин, пил водку, жрал мясо и до последнего дня был красавцем-мужчиной в стиле Р. Гира. Помню, как только он малость оклемался (а мне тогда было 22, и я вынашивала свою старшую дочку), отец сказал: «Самое главное в таких случаях – не бояться: люди умирают от страха, а не от болезни. Не теряй контроль над собой, ну или хотя бы делай вид, что ты контролируешь: как ни странно, помогает выжить».

Когда это случилось со мной, стало очень страшно: я решила, что всё – за мной пришли. Опустила вязание, нажала на паузу в компе – типа, потом досмотрю. И это машинальное движение при всей своей простоте содержало ресурс будущего (потом досмотрю... Потом! Значит, это «потом» будет) вернуло меня к реальности. Боль подступала к самому горлу, а я пялила взгляд на застывший экран и думала в унисон рефрену известного вертолётчика Карлсона: «Спокойствие, только спокойствие. Дыши... Дыши ровно и медленно. Скоро всё закончится, всё пройдет. Не бойся – ты не умрёшь, всё будет хорошо». Когда чуть отпустило, позвонила дочке, она вызвала скорую, приехали быстро. Пока то да сё, попыталась разговорить врача: «Ну что, доктор, какие вести с полей? Это всё правда?..». За спецэкипировкой его почти не было видно, отвечал неохотно: «Правда. И даже хуже». А медсестра добавила: «Это вы ещё не всё знаете». Я не унималась: «И что, прям умирают?..». «Заражённых ооооочень много. Всё». Стало ясно, что дальше приставать с расспросами неприлично – профессиональная этика рулит, но врач сам добавил: «Это только начало, пик ещё впереди. Месяц-полтора – это пока встанем на плато. Если и подрассосётся, то только к середине июля, не раньше. Так что привыкайте: самоизоляция – это теперь образ жизни. Берегите себя, оставайтесь дома!».      

Паниковать и бояться – разные вещи. Страх – хорошее, важное чувство, заложенное в нас природой. От страха шерсть встаёт дыбом, навостряются уши – включаются конструктивные защитные механизмы: мы понимаем, что прежние способы обезопаситься, скорее всего, не работают, – нужно действовать как-то иначе. К примеру, тщательно мыть руки. Протирать спиртом предметы, которых касаемся чаще всего. Держаться подальше от себе подобных и пр.   

Паника – спонтанная, неконтролируемая реакция мозга, искажающая восприятие и, как следствие, снижающая контроль: мы переходим в режим импульсивного реагирования и начинаем действовать в формате «стадного чувства»: все побежали – и я побежала... за той же туалетной бумагой и прочими штуками первой необходимости (закупилась на шесть месяцев вперёд).

Возвращаясь к моему покойному отцу: он был сложным человеком – даже неоднозначным... Всё лучшее во мне (в том числе, приумноженное в результате работы над собой) – от него. С худшим борюсь всю жизнь, и, чем сильнее борюсь, тем больше понимаю и прощаю своего отца. Он ценил красиво оформленную мысль: превосходно писал сам, знал великое множество пословиц и афоризмов, в том числе, на латыни. Одна из любимых русских поговорок такая: «Умирать собираешься, но рожь сей!»... он и жил по такому принципу. В шестьдесят лет купил в Курской области участок с недостроенным домом, и все оставшиеся годы положил на его благоустройство. Работал от зари до зари: зимой в доме, в тёплое время – на земле. Учёный-биолог, в своё время занимавшийся генетикой растений (выведением сортов озимой пшеницы в Центральных районах Нечерноземной зоны РСФСР), очень любил землю и работу на ней. 30-го октября 2008-го вспахал на зиму поле, пришёл домой, зажарил курицу и тут же умер от острой сердечной недостаточности – в день рождения моего брата. Когда на следующий день мы с братом приехали, курица лежала на сковородке: румяный окорочок так и стоит у меня перед глазами.

И вот это вот «умирать собираешься, но...» мне передалось, пусть и обрело несколько другую формулировку. Есть известное латинское выражение, приписываемое Марку Аврелию: «Fais ce que dois, advienne, que pourra», то есть «Делай, что должно, и будь, что будет». К нему апеллировали мои любимчики И.Кант и Л.Н.Толстой – ну и я туда же. Из уст римского императора фраза звучала так: «Делай, что должен, и пусть свершится то, чему суждено». В любом случае эта штука стала моей аффирмацией на многие годы, правда, я кое-что добавила: «Делай, что должен, и будь, что будет. Но делай изо всех сил!».

Сейчас как раз такие времена. Нет никакого смысла ждать, когда снимут карантин. Во-первых, ждать, подгонять время означает красть у самого себя, укорачивать свою жизнь: а как иначе назвать процесс, когда убиваешь время?.. Во-вторых, мы не знаем, когда карантин закончится – когда вообще закончится вся эта байда. И в-третьих, мы не знаем, что будет после коронавируса – никто не знает. Вы не находите, что эти вещи можно экстраполировать вообще на всё?.. Некоторые всю жизнь будто на карантине: ждут, ждут чего-то... вот, мол, это закончится, наступит что-то другое – и всё наладится. Древние говорили: если откладывать жизнь на завтра, она быстро проходит. Больше всего на свете я боюсь не смерти (и не того, что не успею вкусить отпущенные мне прелести бытия), а того, что не успею осуществить задуманное – оставить конструктивный след, который переживёт саму смерть (мою). Есть старый анекдот: два друга сидят на поминках третьего. Один вздыхает: «Да, вот она – жизнь! Сегодня ты, завтра – я». А другой: «Ну нет, уж лучше ты сегодня, а я – завтра».

Мы все рано или поздно умрём. Понятное дело, лучше позже, чем раньше. Но, когда бы это ни случилось, я пошла гладить бельё – накопилась целая гора!.. Да, вся такая красивая, при полном параде, с бокалом Dom Peringon и верой в то, что ещё полетаю. Ну и будь что будет!