Валерий Панюшкин: Храброе сердце

Есть такой нож, называется «храброе сердце». Говорят, что его изобрели шотландцы, когда англичане в XII веке захватывали Шотландию то всю, то по частям и запрещали местному населению носить оружие. Или, возможно, этот нож еще раньше изобрели кельты, когда римляне захватили британские острова и тоже, разумеется, требовали от местного населения покорности.

В сущности, «храброе сердце» — это и не нож. Это жалкий лепесток стали, по форме напоминающий половинку ивового листа. Маленький лепесток стали с неудобной рукоятью без всякой гарды. Но зато «храброе сердце» можно спрятать под одеждой, незаметно приторочить к щиколотке или повесить на шею на тонком шнурке.

В руках взрослого мужчины «храброе сердце» выглядит совершеннейшей игрушкой, инструментом чуть больше булавки, однако укол этим ножом наносит тяжелые раны, пробивает кожаный колет и даже легкие латы. Так говорят, во всяком случае. Я не могу подтвердить или опровергнуть, потому что никогда никого не пытался ударить ножом.

Нож «храброе сердце» интересует меня как пример совершенно кустарной технологии, которая победила и на много веков пережила властителей своей эпохи и лучшие технические достижения, служившие им. Английский лук, великое изобретение и наигрознейшее оружие времен англо-шотландских войн, вот уж полтысячи лет как снят с вооружения всех на свете армий, а нож «храброе сердце» до сих пор продается в любом охотничьем магазине, и любая шпана в подворотне может таить его за поясом или в рукаве.

Меня завораживает мысль о том, что на протяжении веков и тысячелетий многие вещи люди намеренно делали неудобными, неказистыми и нетехнологичными, лишь бы только у сильных захватчиков не возникло желания и возможности эти вещи отобрать или запретить.

Взять хотя бы свинину. Про свиней как-то общепринято думать, что животное это нечистое. Что мясо его слишком жирное и в теплом климате слишком быстро портится. После крестовых походов Готфрида Бульонского в уставах рыцарских орденов появился запрет на употребление свинины в пищу, вероятно, потому что слишком много рыцарей потравились свининой в жарком климате Святой Земли. Однако же свинья — очень удобный зверь, если иметь в виду набеги кочевников. Кочевникам легко налететь на деревню и угнать лошадей, овец или коз. Но попробуй-ка ты угони в Золотую Орду стадо свиней. Они не пройдут и пятидесяти метров, развалятся в лужах, разбегутся, примутся верещать, примут смерть, но не подчинятся ни хлысту погонщика, ни воодушевляющему примеру вожака. На этом их свинстве основана вся наша восточноевропейская культура сала и колбасы.

Я, надо признаться, с радостью наблюдаю, как и в современной России, где непременно захватывается властями и отнимается у владельцев любой хорошо придуманный и прорывной бизнес, выживает тем не менее кустарное и неказистое.

Вот только с дальнобойщиками вышла промашка. Сообразили все-таки государственные рейдеры, что если и несподручно отнимать у мужиков подержанный грузовик (не сядет же Ротенберг сам за баранку), то можно же отобрать из-под них дорогу.

Но в остальном держатся партизанские технологии. Все эти фермеры, у которых себе дороже отнимать два десятка гусей. Все эти артели без образования юридического лица, которые тяп-ляп и ищи ветра в поле. Все эти НКО, которые если и имеют деньги, то сразу раздают. Все эти средства массовой информации без редакции, типографии и верстки. Недоделанные, кустарные! Фонд борьбы с коррупцией Навального — это же ведь именно что кустарная газета. Ни тебе периодичности, ни рубрикатора. Но зато ни нового собственника завести нельзя, ни главного редактора уволить. Ищи-свищи!

Маленький стальной лепесток с неудобной ручкой, спрятанный в рукаве или в сапоге.