«Маска» полна сюрпризов. В предыдущем обзоре, посвященном первой половине фестиваля и внеконкурсным секциям, нет, например, ни слова о «Победителях», участнике внеконкурсной секции «Маска Плюс», концептуально объединившей спектакли о войне. Молчание объяснимо: постановку Томского областного ТЮЗа я на момент написания гида не видел, режиссера — Дмитрия Егорова — знал, но прогнозировать опасался, помня не только о безупречной камерной «Ангеловой кукле» на Малой сцене БДТ, но и о громоздком «Прощании славянки» по роману Астафьева «Прокляты и убиты» (этот спектакль Алтайского молодежного театра можно целиком посмотреть на YouTube-канале Егорова). Теперь вынужден восстановить справедливость, хотя бы post factum: «Победители», объединившие две этапных работы Светланы Алексиевич, «У войны не женское лицо» и «Цинковых мальчиков», спектакль с подзаголовком «Голоса войны», — самый ладный и точный в «Маске Плюс», вполне мог бы участвовать и в основном конкурсе — и не в последнюю очередь благодаря актерам. Таких достоверных исполнителей, как в Томске, немыслимо мало — и в Москве с Петербургом в том числе. Они будто всю жизнь работали с документальным материалом, не повышают голоса без нужды, не наигрывают, избегают любой фальши, что вдвойне сложно в бесстыдно трагичных, накаленных пафосом монологах, собранных Алексиевич. Вообще, Егоров — герой внеконкурсной «Маски Плюс»: кроме «Победителей» в Москве показали «Молодую гвардию», трехактный спектакль петербургской «Мастерской» с провальным первым действием (за «Миф» отвечал Максим Диденко) и выдающимся вторым — «Документ» ставил как раз Егоров. У «Молодой гвардии» вчерашних студентов Григория Козлова есть шанс попасть в основную номинацию через год (премьера спектакля состоялась в сентябре, уже в новом сезоне) — будет повод рассказать подробнее. Пока же — о некоторых конкурсантах-2016, чьи гастроли в Москве приходятся на вторую половину фестиваля.

1. «Беккет. Пьесы» Санкт-Петербургского ТЮЗа им. Н. Брянцева 20–21 марта

Сложный в гастрольном плане спектакль: в Петербурге он играется в трех пространствах ТЮЗа, включая фойе и что-то вроде подсобки, в Москве его адаптируют к залам Культурного центра ЗИЛ. «Беккет. Пьесы» (вместе с «Русским романсом» того же режиссера) открывал наш список лучших спектаклей 2014 года: до сих пор с замиранием сердца вспоминаю о минутах абсолютной темноты и абсолютной тишины, на которые мало кто из постановщиков отваживается, о точности интерпретации и силе режиссерских жестов. Волкострелов и его актеры самоотверженно ныряют в толщу беккетовских текстов, на бездонную глубину, к сердцу тьмы, не «присочиняя» лишнего, не облегчая, — это настоящий, мучительно аутичный Беккет. Однако же с катарсическим финалом — и во тьме свет светит. Фирменный минимализм режиссера-аскета на месте, но в сравнении с большинством других постановок Волкострелова эта выглядит почти блокбастером. Надеюсь, в Москве все пройдет удачно, и «Маска» за «малую форму» достанется Дмитрию Волкострелову. Каждый год я, естественно, болею за тот или иной спектакль, но об итогах узнать не спешу, потому что целиком и полностью солидарен с придумавшим «Маску» Эдуардом Бояковым: главное — не призовой расклад, а сам фестиваль. Но этот год лично для меня особый, потому что жюри драматического театра возглавляет худрук Воронежского камерного театра Михаил Бычков. Дело не в том, что я люблю этого режиссера, тут другое: благодаря Бычкову, я впервые по-настоящему почувствовал, какой силой и магией обладает драматический театр вообще. На его спектаклях — еще в Воронежском ТЮЗе, за несколько лет до создания Камерного, — я рос, и если навскидку выбирать названия, которые меня «сформировали» (можно и без кавычек), начнется список с «Над пропастью во ржи», «Эвридики», «Скрипки Ротшильда» и «Каштанки» – все поставлены Бычковым в конце 1980-х на большой и малой сценах Воронежского ТЮЗа. Так что к итогам «Маски-2016» по драматическому театру у меня пристрастное отношение — и было бы чертовски здорово, если бы один из самых важных постановщиков в моей жизни наградил один из самых важных для меня спектаклей последних лет. Кстати, Беккет — совсем не чужой для Бычкова автор, не так давно он ставил «Счастливые дни» в Филиале театра им. А. С. Пушкина.

2. «Месяц в деревне» Ярославского театра драмы им. Ф. Волкова 1–2 апреля

Один из самых амбициозных немосковских претендентов на «Золотую маску», прямой конкурент Волкострелова (и его стопроцентный антагонист по стилю и темпераменту) — новый спектакль Евгения Марчелли. Основан на старой, почти дословно знакомой пьесе Ивана Тургенева, рассказанной не то чтобы совсем на новый лад, но с радикально иной интонацией — резко, с клоунской агрессией, без кисеи, на слепящем желтом фоне из раскаленного песка (вспомните эталонную версию Сергея Женовача в «Мастерской Петра Фоменко» — так вот, у Марчелли, «нечто совсем другое»). Марчелли и артисты Ярославской драмы (в первую очередь Анастасия Светлова, играющая Наталью Петровну отчаянно, на грани гротеска и без спасительной сентиментальности) интерпретируют воздушную пьесу как жесткую и пронизанную эротикой историю о женском желании — неуправляемой стихии. В камерном спектакле пронзительное начало: из опасения, что ли, что невнимательный зритель его не заметит, Марчелли «разжевал» посыл, повторив сцену из пролога в финале. Чем, на мой вкус, сбил впечатление. Но в целом, конечно, сильная вещь. 

3. «Черноликие» Башкирского театра драмы им. М. Гафури из Уфы 24 марта

Еще один конкурсант «малой формы», хотя в нем под действие отдана не только почти вся сцена, но и весь зрительный зал (в Уфе он белоснежный и достаточно современный, на московских гастролях частью сценографии станет «классический» зал Дворца на Яузе). У спектакля есть риск пройти по разряду этноэкзотики: основан на повести 1927 года, написанной классиком башкирско-татарской литературы Мажитом Гафури, играется на башкирском языке, в национальных костюмах, полон обрядовых действий и фольклорных напевов. Да, и рассказывает вполне этнографическую историю — о сельских Ромео и Джульетте, Галиме и Закире, разлученных сословным недоверием и религиозными предрассудками. Я смотрел спектакль на видео, обнаружив, что запись без перевода, хотел выключить, но удержался и уже минут пять спустя втянулся: при всей внешней национальной экзотике режиссер Айрат Абушахманов прекрасно владеет языком современного европейского театра. И тема религиозной нетерпимости звучит по-европейски актуально.

4. «Трамвай Желание» Драматического театра им. А. П. Чехова из Серова 22 марта

Вот самый экзотичный конкурсант, гость из крохотного (согласно «Википедии», население — 98 тысяч человек) уральского города Серова, поставленный, правда, заезжим режиссером Андреасом Мерцем-Райковым (год назад на «Маске» был его пермский проект «Согласный — несогласный»). Есть сотни интерпретаций великой пьесы Теннесси Уильямса (включая вольную, неавторизованную экранизацию Вуди Аллена «Жасмин») — из всех этот спектакль, вдохновленный, по словам режиссера, самим городом, вписанный в пространство ДК металлургов, где располагается единственный в Серове театр (я смотрел видеозапись, поэтому, увы, не могу оценить всю «сайт-специфическую» сторону), выделяется какой-то дикой удалью; от одного из членов экспертного совета «Маски» я услышал отличное определение «уральская жесть»; это Теннесси Уильямс без интеллигентских обиняков и умолчаний. В Москве «Трамваю» из «жести» отдан аляповатый Театр Луны — может, и не случайно.

5. «Кабаре Брехт» Санкт-Петербургского театра им. Ленсовета 30–31 марта

Подводя театральные итоги 2014 года, я упрекал эту постановку Юрия Бутусова за сглаженную политическую остроту, без которой к текстам и жизни Брехта обращаться как-то странно. Особенно в нынешние годы неоконсерватизма (хотя мы вот шумим-шумим о ханжестве, навязываемом обществу двуглавой гидрой Кремля, сросшегося с РПЦ, а в «книжных» вагонах метро на красной ветке предлагается скачать «Декамерон» — без всяких возрастных ограничений). По форме же этот музыкально-публицистический коллаж о художнике с насыщенной личной жизнью в бурные кровопролитные времена (а других, кажется, и не бывает) безупречен, чем выигрывает у других новейших спектаклей Бутусова, зачастую безразмерных и аморфных. Здесь все четко; другое дело, что мало напомнить «Война — это безумие», неплохо бы и с ее зачинщиками определиться. Зато артисты театра им. Ленсовета вполне по-брехтовски выходят к народу: 31 марта в 12 часов 40 минут фрагменты «Кабаре» будут играть в зале ожидания на Ленинградском вокзале; этот выход «Золотой маски» в город определенно крут.

6. «Маленькие трагедии» Русского драматического театра Удмуртии из Ижевска 4 апреля

Этот спектакль я еще не видел, выбираю из уважения и интереса к творчеству изначально петербургского режиссера Петра Шерешевского, обидно недооцененного. Впервые я попал на его постановку в Воронежском камерном театре — то был «Журавль» по текстам Чехова, один из лучших театральных Чеховых в моей жизни: трагикомичный, на грани между элегией и горьким фарсом, безнадежный и чарующий. Потом был странный завораживающий опус Шерешевского по собственной пьесе в стихах «Как ты belle...» — под эгидой Традиционного авторского театра его играли на сцене петербургского «Особняка»; видео есть на YouTube. Год назад в рамках «Маски Плюс» (и зря, что не в основном конкурсе) в Москве показали новокузнецкого «Иванова» — отличный спектакль, настоящий Чехов. Фото и видео из «Маленьких трагедий», размещенные на сайте театра, жутко завлекательные. В Москве их сыграют на сцене РАМТа. Конкуренты в номинации «Большая форма» очень сильны — чего стоят только три спектакля БДТ («Пьяные», «Человек», «Zholdak Dreams»); но, как и было сказано, фестиваль важнее раздачи призов.