Вирусный фашизм

9 мая мы будем праздновать что? Конечно же (какой глупый вопрос!), день Победы!

А победы над чем? (Не спешите отвечать.)

Годы приучили к автоматическому: «Над фашистской Германией».

Хотя в Германии был не столько фашизм, сколько нацизм, а точнее, национал-социализм, и это не просто нюанс в терминологии.

Великий итальянец, крупнейший интеллектуал ХХ века Умберто Эко в своем эссе «Вечный фашизм» проводит границу между национал-социализмом и фашизмом. Нацизм (как и социализм, коммунизм) имеет в основе стройную идеологию, используемую вождем, чтобы удержаться у власти. А фашизм — это набор эклектических, «по обстоятельствам», часто взаимоисключающих риторик и действий, которые, правда, используются вождем точно с такой же целью.

Эссе Эко сводится к тому, что фашизм есть своего рода инфекция, вирус, который мутирует и выживает, а потому в известной степени «вечен». Эко перечисляет 14 признаков «вечного» фашизма («ур-фашизма», в его определении), и некоторые из них знакомы в России любому. Когда Умберто Эко умер, российские интеллектуалы, от Дмитрия Быкова до Сергея Пархоменко, помянули «Вечный фашизм» в списке наследия чуть ли не раньше «Имени розы». Присоединюсь: с моей точки зрения, обязанность каждого патриота России (да и космополита тоже) скачать «Вечный фашизм» и держать под подушкой, причем 9 мая для скачивания — идеальная дата.

Эссе Эко написано в 1995 году, когда идейные контуры будущей России были еще размыты. Но итальянский профессор работал в наших интересах: раз главная битва России в ХХ веке была с фашизмом, то важно, победив, не подхватить ту же болезнь, которой страдал побежденный. Наши госпатриоты (подменившие любовь к Родине любовью к стоящему у власти) именно этого вывода итальянцу не могут простить, и битва по поводу ур-фашизма кипит. Во всяком случае, после публичной лекции, которую я однажды читал о «Вечном фашизме», у распорядителей зала возникли проблемы.

Однако Эко был медиевистом, а не специалистом по фашистским режимам. Он был наблюдательным человеком, его эссе полно точнейших замечаний вроде того, что ур-фашизм всегда поднимает на щит синкретический (пренебрегающий противоречиями) традиционализм, а потому подозрителен к новому знанию. Фашизм живет «вековыми традициями», пренебрегая тем, что одна традиция исключает другую. Это как Зюганов на Пасху: с материализмом Маркса, с божественной благодатью и под песни Высоцкого.

Именно произвольность этой россыпи наблюдений — при отсутствии системы — многие и ставят итальянскому профессору в вину, утверждая, что за описание фашизма он выдает описание государственного консерватизма.

Эта произвольность раздражает и меня, потому что Эко, как учитель истории в российской школе, даже не задается одним очень важным вопросом.

Почему почти вся Европа к середине века была фашистской? Ведь помимо национал-фашистской Германии и фашистской Италии, фашистской (а точнее, фалангистской, франкистской) страной была также Испания. Фашистскими были и Португалия (режим Салазара), и Хорватия (усташизм), и Греция (и балканский фашизм — отдельная тема). И вообще, большая часть Европы, за исключением антифашистских Франции и Великобритании, была фашистской либо профашистской! Почему же антифашистскими были лишь две страны (я намеренно исключаю из списка СССР, близкий по устройству нацистской Германии: советский вождь, выходец из низов, для удержания власти так же использовал идеологию; борьба Сталина с Гитлером была войной близких режимов, что не редкость в истории)? Чем отличались от фашистской Европы Великобритания и Франция, плюс заокеанская Америка?

Похоже, только одним.

Фашизм существовал только там, где недавно рухнули монархические режимы и где вакантное место монарха прибирал к рукам народный (а нередко и простонародный) вождь. Фашизм — это вождизм на обломках монархии.

И фашизма не было там, где были устоявшиеся демократии: во Франции, где голову последнему королю отрубили в 1789-м, или в Великобритании, где монархия превратилась в декорацию при парламенте, или США, где монархии не было никогда (а еще фашизма не было в Японии, как раз потому, что там монархия была).

То есть фашизм — это не столько чума ХХ века, сколько свинка, корь и коклюш ХХ века. Это болезнь роста, переходного периода от монархии к демократии, когда занявший место монарха правитель делает все, чтобы никому его не отдать. Если есть идеология, для удержания власти он использует идеологию. Если идеологии нет, использует то, что есть. Муссолини, вон, сначала громил католицизм, потому что антиклерикальные настроения были сильны, а когда ветер переменился, заключил с Ватиканом конкордат. Любой фашистский правитель — популист. Он поощряет худшее, что есть в народе, и науськивает одну часть народа на другую. Если огрублять, то два главных признака фашизма таковы: несменяемость правителя и игра на социальное понижение. Все прочее — детали.

В 1945 году Красная армия — армия тоталитарного государства — действительно уничтожила в Европе фашизм. Так иногда тушат степной пожар, прибегая к встречному палу. В результате, закрепляя победу над фашизмом, Европа выработала иммунитет к «вечному» лидерству. И иммунитет к унижению малочисленных групп: собственно, он сегодня и называется толерантностью.

Победа Красной армии в Европе над фашизмом не стала, к сожалению, победой Советского Союза над сталинизмом. Поэтому мы до сих пор почти ничего не знаем о процессе денацификации в послевоенной Германии. У нас нет этого опыта и, следовательно, нет иммунитета от ур-фашизма.

А этот иммунитет было бы хорошо хоть с опозданием, но приобрести. Тоталитарный строй образца ХХ века, как справедливо замечал Эко, в наше время невозможен: и условия уже не те, и сама идея государственной идеологии после социализма скомпрометирована всерьез и надолго.

Но превращение правителя в царя, как и игра на социальное понижение, лишь бы не отдать власть, — они не просто не скомпрометированы, но и с восторгом одобряются многими.

А значит, новый штамм того вируса, который был объявлен побежденным, по-прежнему в крови.

Забытые в окопах

С момента прихода к власти Путина мы все с большей легкостью вспоминаем Великую войну, в которую уже почти никто из нас не воевал

Энтони Бивор: 
Российские историки отвергают факты

Британский историк Энтони Бивор рассказал, почему Сталин не напал на Гитлера и в чем разница между нацистским и советским насилием

Кому мать родна

Я тогда вся из себя правильная мать была. Как раз стало модно свободное пеленание. Чтоб руки новорожденного болтались в…