Лесбийские сцены в «Голубой комнате»

В конце октября в прокуратуру пожаловались на спектакль «Голубая комната» пермского «Театра-Театра». Авторы обращения увидели в постановке «лесбийские сцены» на фоне изображения Богородицы.

Борис Мильграм, художественный руководитель пермского «Театра-Театра»:

Джина выпустили из бутылки еще тогда, когда обычное хулиганство объяснили оскорблением чувств и ввели за это уголовную статью. Если поступок хулиганский, его нужно рассматривать только как хулиганский. Если какое-то произведение искусства кому-то не подходит, можно не смотреть, не читать, не приходить. Иначе дальше православие может оскорбиться на мусульманство, мусульманство на православие, а все вместе на иудаизм.

Если я что-то делаю у себя, а ко мне приходят активисты и говорят: «Не делай так, потому что это нас оскорбит», то это с их стороны хулиганство — приходить ко мне. Я нахожусь на своей художественной территории, у меня своя публика, которой это нравится. У них — своя публика, которой нравится что-то другое. Но не надо никого перевоспитывать. Главное, как можно меньше сажать в тюрьму: тюрьма еще никого не перевоспитала.

К нам в театр не приходили, не устраивали скандалы. Вандализма не было. В СМИ и на каких-то других ресурсах просто написали лживую статью. Написали, что в спектакле на фоне Богородицы — что неправда — совершают половые акты, что вторая неправда. Написали под копирку 25 жалоб, зная, что есть закон об оскорблении, что сейчас все возбудятся. В этот раз состава преступления не нашли, но могут найти в следующий раз, когда захотят. Если бы можно было оценить наш моральный ущерб в миллионы, то СМИ бы, например, боялись публиковать эту ложь. А если речь идет о десяти тысячах, то они больше получают на вранье, им проще выплатить компенсацию.

Защита от вандализма — это следующий шаг после закона об оскорблении чувств. Предлагается наказывать за вторжение в жизнь других людей на территории театра. Да, если нет возможности отменить предыдущий закон, то нужно принимать ограничения для другой половины. Закон об оскорблении чувств начинает работать все сильнее и сильнее. Но это разделение общества. Людей поделили, между ними роют окопы.

Казаки и фашисты

В конце сентября художник Антон Беликов облил краской фотографии конфликта в Донбассе, выставленные в Сахаровском центре. Позже туда же пришли казаки и люди в камуфляже. Они обвинили организаторов в пособничестве фашистам и потребовали закрыть выставку.

Сергей Лукашевский, директор Сахаровского центра:

Когда на нашу выставку фотографий пришла толпа, мы вызвали полицию, но она не предприняла никаких действий. Хотя административное правонарушение было налицо. Полиция все это проигнорировала. Она не сделала свою обычную работу по пресечению нарушений порядка, и я сильно сомневаюсь, что ужесточение законов улучшит ситуацию. Группы типа НОД в присутствии полиции позволяют себе атаки на общественных деятелей — брызгание мочой, зеленкой и прочее.

Это вопрос эффективной работы правоохранительных органов в целом. Простым ужесточением наказания такие проблемы не решить. Надо, чтобы само государство просто вело себя в соответствии с конституцией и законами. Можно предлагать радикальные меры и реформы. А очередное ужесточение, усиление полномочий не изменит ситуацию в целом. Мы все равно не застрахованы от того, что будут делать случайные люди.

Иногда помочь могут не законодательные, а бюрократические меры. Например, если ввести в статистику правоохранительных органов отдельную графу — число людей, которых привлекли к ответственности за вандализм и тому подобное — полиция начнет реагировать гораздо эффективнее. Но есть другая опасность: могут начать заводить такие дела из пустоты.

Я за то, чтобы уголовную ответственность применяли только в серьезных случаях, в других достаточно административной. Главное — не жестокость наказания, а его неотвратимость.

Моча и обнаженные дети

В конце сентября помощник депутата Александр Петрунько облил мочой фотографии Джока Стерджеса в Центре фотографии имени братьев Люмьер. Он пришел на выставку «Без смущения» вместе с «Офицерами России», которые посчитали фотографии обнаженных детей оскорбительными. После проверки выставку закрыли.

Наталья Григорьева, директор Центра фотографии имени братьев Люмьер:

Многие не видели нашу выставку, но все — от Петербурга до Владивостока — высказываются, обвиняют, угрожают. Не понимая при этом, что висит в зале. Я Пастернака не читал, но осуждаю.

Человеку, который облил фотографии на нашей выставке, сильно повезло: материального ущерба не было, фотографии были защищены стеклом. Но, если бы не были, ущерб был бы огромный.

Все видели, что происходило в то воскресенье в час дня, а что было накануне, в субботу, никто не знает. Мы весь вечер и всю ночь получали угрозы и неадекватные сообщения. Центру обещали нанести ущерб — вообще всему, в том числе и экспонатам других выставок. Мы передали все сообщения с угрозами в правоохранительные органы.

Поэтому в целом я поддерживаю предложение Говорухина. Это попытка оградить искусство и культурные ценности от агрессии. Люди, прежде чем совершить правонарушение, будут знать, что получат не семь суток, а более серьезное наказание. Возможно, это как-то сработает.