Наши колумнисты
Илья Мильштейн
Илья Мильштейн: Самая первая леди
-
- Фото: Максим Богодвид/РИА Новости
У Наины Иосифовны юбилей, и о ней в доброжелательном ключе напишут сегодня, наверное, многие, решая при этом одну непростую задачу: а что же сказать-то? Проблема ведь не только в том, что о хорошем человеке говорить нередко труднее, чем о плохом или там необыкновенно сложном. Проблема еще и в том, что бывшая первая леди России — человек сдержанный, даже стеснительный, непубличный.
Традиции тут ни при чем, хотя женам советских партийных руководителей, за исключением разве что Раисы Максимовны, марксистско-ленинский кодекс предписывал молчание. Это просто такой характер и самостоятельно выбранный жизненный образ: любящая жена, мама, бабушка. И если бы Борис Николаевич не пошел по партийной стезе, потом не выпал из коммунистического гнезда и не стал президентом свободной России, то едва ли она могла бы как-то принципиально измениться. Есть, понимаете ли, женщины в русских селеньях, которые достойно и скромно проходят свой путь рядом с мужьями, и карьерные успехи мужей существенного значения не имеют.
Там другие мерки: любовь, забота, верность, память.
Трудно к тому же сказать, считает ли сама Наина Иосифовна счастливым то обстоятельство, что именно ее муж стал в России главным начальником и в течение двух президентских сроков управлял нашей огромной невезучей страной. Известно лишь, что в 1996 году она совсем не хотела, чтобы Борис Николаевич снова баллотировался в президенты, и испытала чувство громадного облегчения, когда он досрочно ушел в отставку три с половиной года спустя. Наина Ельцина лучше нас всех знала, насколько он болен и измотан и до чего рад, что нашел наконец преемника, который, вообразите себе, продолжит курс на демократические реформы. Сегодня мы живем внутри его трагической ошибки, внутри его болезни, и это совсем не юбилейная тема, и лучше бы о том в другой раз, но как обойти.
Ибо сам Борис Николаевич прозрел довольно скоро и с заметным отчаянием откликался на свинцовые новости из жизни суверенной путинской России. Например, когда преемник возвращал сталинский гимн или цинично подгребал под себя власть после Беслана. Но чаще, гораздо чаще Ельцин молчал, обреченный вместе с замороченными согражданами наблюдать за тем, как медленно, но неуклонно уничтожались его политические завоевания. Большинству соотечественников это нравилось все больше и больше, и мы можем лишь догадываться о том, как жилось экс-президенту в последние годы в той России, которую он сам выбрал, передав власть Владимиру Владимировичу. Он редко высказывался о происходящем, она, в соответствии с характером, — ни разу.
А после смерти началась История, отраженная в экспозициях замечательного «Ельцин-центра», и тут Наина Иосифовна вышла из тени. Жизнью стал музей, в котором первый президент РФ обрел бессмертие. Нет, она по-прежнему редко встречается с журналистами и практически не высказывается на злобу дня. За исключением одного случая, когда ей пришлось вступить в дискуссию, навязанную Никитой Михалковым.
Пересказывать там нечего, многие читали, можно лишь отметить, сколько искренней боли было в ее словах, возмущения и горестного недоумения при столкновении с откровенной клеветой и дикими обвинениями. Вступаясь за музей, Наина Иосифовна защищала и честь покойного мужа, ведь он уже не мог ответить позеру и лжецу. И тем сильней было впечатление от ее открытого письма, чем уникальней было само это событие: вдова Бориса Ельцина твердо и жестко отвечает бывшему доверенному лицу президента.
Разумеется, она не стала политиком, полемизируя со знаменитым режиссером. Просто самим фактом своего существования «Ельцин-центр» противостоит навязанному обществу представлению о «проклятых девяностых», и это иногда принимает острые формы. Однако нынешней власти, заботящейся о своей легитимности, такого рода скандалы не нужны, поэтому спор Наины Иосифовны с Просвещенным Консерватором завершился быстро, и музейным экспозициям, шокирующим отдельных слишком впечатлительных лоялистов, едва ли что-нибудь угрожает.
Эпоха Ельцина давно завершилась, но до сих пор она мало исследована и почти не осмыслена, замусоренная потоками конспирологического вранья и нелепых мифов. Однако в стенах музея ведется необходимая работа, связанная с просвещением, и есть надежда, что эта работа будет успешной. Как всякий серьезный труд, основанный на желании узнать и донести точную информацию. Отвергающий тупые пропагандистские технологии.
«Не хочу, чтобы его хвалили, хочу, чтобы писали правду», — сказала она однажды, но с правдой сегодня большие проблемы, оттого и работы невпроворот. Впрочем, хотя бы на один день ее можно прервать, и причина имеется весьма уважительная. У Наины Иосифовны юбилей, и слов у ее друзей, близких и дальних, не хватит, чтобы выразить ей восхищение, сочувствие, благодарность, любовь. Слов, говорю, всегда не хватает, когда юбилейную дату празднует хороший человек. Такая редкость в России, да и на земле.
