Выход есть. Как выживают люди, потерявшие все. Часть 2

Анна, 46 лет, Санкт-Петербург

Я еврейка. Все детство и молодость я очень стеснялась своей фамилии и своей национальности. Мне казалось, что если какой-то мой новый знакомый узнает, что я еврейка, то случится беда.

Моя мама в детстве попала в гетто. Когда ей было шесть лет, война закончилась и мама освободилась. Но, когда она выросла, сошла с ума и отдала нас с братом в детский дом.

Про папу я знаю только, что мама и его сдала в психиатрическую больницу. Что он там умер. К сожалению, я его никогда не видела и даже не знаю, как он выглядел. Он похоронен где-то вместе с бездомными, с теми, к кому никто не приходит.

После детдома мы попали в школу-интернат. Там и выросли. Закончив интернат, я хотела поступить учиться на воспитателя в педучилище, но не поступила из-за национальности. В меня все прямо пальцем тыкали, когда характеристику зачитывали. Это было в Винницкой области.

Я пошла на завод работать, но потом настали девяностые и все развалилось, я потеряла работу. Очень сложно было выжить. Я потеряла комнату в общежитии, которую мне дали после интерната: мне нечем было за нее платить просто.

В 24 года я уехала в Петербург. Здесь было много ребят из нашего интерната, мне нужно было за что-то зацепиться. Жила у знакомых, и место, где я жила, было не очень хорошим, были там и наркотики. Слава Богу, меня они не коснулись. Но случилось так, что там у меня украли все мои вещи и документы. В чем я была, в том и осталась. Да еще и без паспорта.

В Петербурге я работала дистрибьютором, в какой-то момент поехала на Украину и сделала документы. Потом познакомилась со своим будущим мужем. В 2002 году родилась Марина, в 2006-м — Надюшка. В 2008 году я решилась уйти от мужа: он не работал, и нам нечего было есть. Муж мой был неплохой человек, но инфантильный. Ответственности за семью он не нес.

Когда я была беременная, мне было очень страшно. И когда родилась Марина, я два месяца не могла поверить, что это мой ребенок. Потом, когда Марина была маленькой, я очень боялась, что у меня ее могут забрать, очень сильно переживала за девочек, боялась за любую болячку, не знала, как себя вести. И в то же время часто на нее кричала, но не могла со своими эмоциями справиться. Кричала, потому что на нас все время в интернате кричали. У меня не было другого опыта, я не знала, что можно иначе.

Где мы только ни жили в тот момент: мы меняли дома, нас выгоняли со съемных квартир, и в итоге мы попали в дом за городом. Там у нас даже стиральной машинки не было, ничего не было. Там были самые тяжелые моменты моей жизни. Там всегда было очень холодно, печь не протапливала дом, я боялась за здоровье девочек.

Нас выгоняли со съемных квартир, и в итоге мы попали в дом за городом, в котором даже стиральной машинки не было. Там были самые тяжелые моменты моей жизни

В какой-то момент я попала в кризисный центр и там узнала о «Теплом доме». Нам там очень понравилось, детям подарили подарки. Потом мы ходили на занятия, ездили в палаточный лагерь. Я не могла работать, пока Надя была маленькой, и «Теплый дом» нам очень сильно помогал вещами и продуктами. Татьяна Леонидовна, социальный работник, к нам в гости ездила. Благодаря фонду мои дети в первый раз попали на море. Это было такое счастье! В общем, «Теплый дом» в нашей жизни сыграл очень большую роль. Там про все проблемы забываешь, ты чувствуешь себя хорошей, уверенной мамой. Но потом ты выходишь и страхи, неуверенность, конечно, возвращаются. Чем кормить? Как быть? У меня и сейчас все эти страхи есть.

Когда дети стали постарше и пошли в сад, а мне предложили хорошую работу: я стала ухаживать за пожилыми людьми, мы смогли жить самостоятельно, без помощи фонда.

Год назад мама умерла. Когда я была у нее на могиле, если честно, мне даже ей сказать было нечего. Конечно, во мне есть обида. Но год будет — я обязательно туда поеду. Повидаюсь с сестрой. Сестра у меня тоже странная очень, но это же моя сестра.

Меня раньше тыкали моей национальностью, обижали за нее, а теперь моя национальность играет роль в жизни моих дочерей, в моей жизни

Я считаю, что моя жизнь сложилась все-таки хорошо. Мои девочки ходят в еврейскую школу. И хотя я сама крещеная, а папа у девочек мусульманин, я не против. Я вижу, что им там хорошо, что их там любят, что их там учат хорошему, что там хорошие взрослые. Мне нравится, что в еврейской культуре учат уважению к старшим, учат беречь других людей. Для евреев это очень важно. Я за детей спокойна, когда они там. Их школа бесплатная. И это, конечно, большая удача. Меня раньше тыкали моей национальностью, обижали за нее, а теперь моя национальность играет роль в жизни моих дочерей, в моей жизни.

Но для меня отъезд в Израиль был бы скорее бегством. Кроме России мне нигде жить не хочется. Даже со всеми моими проблемами. Смотрите, какие у меня замечательные дети. Это все стоило трудностей. Мне кажется, что, если бы я была одна, это было бы гораздо страшнее, чем так, когда мы вместе.

Благотворительный фонд «Теплый дом» с 2007 года помогает малоимущим семьям с детьми, оказавшимся в тяжелой жизненной ситуации. Он работает с матерями-одиночками, выпускницами детских домов, женщинами в СИЗО. «Теплый дом» поддерживает семьи психологически и материально, помогает взаимодействовать с органами опеки и представляет интересы родителей в суде. Главная задача фонда — сделать все, чтобы дети оставались в семьях и чтобы жить там им было комфортно и безопасно. Вы можете помочь «Теплому дому» в его работе.