«Хитроумие Березовского проиграло насилию Путина». Как прошла дискуссия вокруг сериала «Березовский — кто это?»
Станислав Кучер: Каждый раз, когда кто-то из нас что-то делает — книгу, фильм, заметку, — он думает о том, что ему хочется сказать людям и как это будет воспринято. Для чего вы проделали свою работу?
Петр Авен: Этот вопрос мне задают очень часто. Да ни для чего. Мне просто было интересно разобраться во времени, в себе, в своих друзьях. Я не пытался ни что-то доказать, ни в чем-то оправдаться. Мне было интересно говорить с участниками фильма. У меня не было никакой дидактической цели, я никого ничему не хотел научить.
Станислав Кучер: По тому, как сделана первая серия и тизеры, можно сказать, что это крутой сериал. Его будут смотреть люди, которые не только не помнят Березовского, но в будущем и те, которые сейчас, грубо говоря, под стол ходят. Андрей, у вас тоже не было никаких целей, кроме как просто сделать интересную работу, попробовать разобраться во времени и в себе?
Андрей Лошак: У меня было 60 часов интервью — и с этим нужно было что-то делать. Во мне боролся журналист и архивист. Я бережно отнесся к снятому материалу, как к важному документу времени. Поэтому возник формат десятисерийного сериала, а не односерийного документального кино — жалко было выкидывать материал. К тому же, если бы мы сделали короткое кино, мы бы не избежали субъективного взгляда. А так у нас есть возможность показать разных людей с разными точками зрения.
Станислав Кучер: На вопрос, заложенный в самом названии сериала, ты ответил? Березовский — это кто?
Андрей Лошак: Он очень многогранный человек. Даже не знаю, какой из слоев его жизни выделить как главный. Есть линия личных отношений, есть линия бодания двух альфа-самцов — самого Березовского и Путина. Его жизнь начинается как плутовской роман, а заканчивается шекспировской трагедией.
Анна Наринская: Как литературный критик хочу заметить, что все шекспировские трагедии начинаются как плутовские романы.
Станислав Кучер: С одной стороны, я верю Петру, что ему было просто интересно. Но, с другой стороны, на протяжении последних 18 лет я не раз слышал разговоры, которые поднимали люди самых разных возрастов, о том, когда же мы сможем осмыслить, что с нами было в 90-е годы. И все говорили: нет, не сейчас — должно отстояться, одни люди должны умереть, другие повзрослеть. Для меня сериал «Березовский — кто это?» — это первая попытка осмысления того, что такое 90-е. Ведь наверняка же многим не нравится то, что нас окружает. Многим хотелось бы, чтобы что-то из 90-х вернулось, а что-то не возвращалось никогда. Толя, чего тебе не хватает из того времени?
Анатолий Голубовский: Очень сложно об этом говорить. Это как спросить: «Чего тебе не хватает из детства?» Просто его свободы. Что касается сериала, то я тоже пытался что-то понять про время и про себя. Можно было идти дальше и дальше — вплоть до детства Березовского, до детства нашего поколения, чтобы понять, какая травма сделала нас такими нервными и нездоровыми. У нас есть травма советской жизни — она по-разному изживалась и Березовским, и Петром Авеном, и всеми людьми, которые приняли участие в нашем проекте.
