Почему здесь столько червей?!

Как оценить эволюционный успех какой-нибудь божьей твари, ну пусть хоть нас с вами? О’кей, мы летаем в космос, но до стратосферы иногда добираются и споры бактерий, а те существа, кто так далеко не забирается, никогда к этому и не стремились. Измерять успехи надо по критериям, признаваемым всеми. Всем, например, нравится размножаться; возможно, имеет смысл просто подсчитать число особей? Результат никому не понравится: с огромным отрывом победят бактерии, а то и бактериофаги (бактериальные вирусы). Но так считать тоже нечестно: получается, что стоит тебе поделиться, и ты герой. Какой-нибудь куст флоксов может жульнически вырваться вперед, когда старушка просто поделит его лопатой, прежде чем повезти на цветочный рынок.  

Видимо, честнее всего положить в основу другое свойство, общее для всех организмов: превращать неживую материю в живую — или даже другую живую материю в самих себя. По этому признаку победителем надо считать того, кто напревращал в себя больше всего разной материи. То есть тех существ, которых больше всего на планете по суммарной массе. Таким образом можно выяснить, кто тут на самом деле царь природы и не слишком ли он зазнается.

Такой рейтинг и решили составить трое экологов: Йинон Бар-Он и Рон Майло из Вейцмановского института в Реховоте, а также Роб Филлипс из Калифорнии. Забегая вперед, скажем, что у венца творения — человека — есть серьезные основания претендовать на приз, хотя бы в одной из номинаций. Но гордится ли этим или горько сетовать, так сразу и не скажешь.

Итак, представляем рейтинг эволюционной успешности разных существ, основанный на их суммарной массе. Чтобы рыхлые и водянистые твари не получили нечестное преимущество, ученые пересчитывали все на чистый углерод. По их оценкам, всего на планете в состав живого вещества входит 550 гигатонн углерода. Более 80% этого количества составляют зеленые растения. Если вы хотя бы раз в жизни видели гигантскую секвойю, баобаб или нормальный двухсотлетний дуб, вы нисколечко не удивитесь этому результату. Возможно, кто-то и здесь увидит жульничество: все же подавляющая доля этого углерода у растений находится в составе лигнина — полимерного компонента древесины, который сложно назвать таким уж живым. Этак-то вы потребуете учесть в свою пользу и целлюлозу в составе вашей одежды.

Поэтому перейдем от растений к существам, несомненно живым на все 100%. На них приходится всего сто гигатонн. И вот из этого количества опять же 4/5 составляют бактерии, археи и другие одноклеточные твари. Если вам кажется странным идея взвешивать бактерии, можете вспомнить о том, что именно они составляют значительную часть массы человеческих фекалий, а также почвы. Таким образом, как ни считай, бактерии в любом случае оказываются чемпионами эволюционной гонки — совершенно непонятно, зачем им вообще понадобилось эволюционировать во что-то еще, ну разве что в растения.

После вычитания бактерий и прочих одноклеточных на все остальное живое вещество остается сущая малость. Опять же четыре пятых этой малости составляют существа, никому особо не интересные: грибы, включая всякую плесень. И только оставшиеся две (из пятисот пятидесяти) гигатонны углерода – это животные, включая род человеческий.

Если в этом месте чистосердечный читатель собрался застенчиво покраснеть и потупить взор, он немного спешит, потому что животные — понятие очень широкое. Оно включает, к примеру, членистоногих (их примерно половина), а также моллюсков, медуз и кольчатых червей (их половина от оставшегося). Из этой компании ближе всего нам именно черви, благодаря своей привычке жить в тех самых плодородных почвах, на которых предпочитает селиться человечество. Тем не менее даже им мы позорно проигрываем: на единицу площади нас примерно втрое меньше, чем этой бездарной наживки для ужения рыбы. Кстати, этой самой рыбы, как выясняется, на земле этак раз в десять больше по массе, чем нас.

И все же именно тут, в лиге позвоночных, у человека появляются шансы утвердиться в своем превосходстве. Потому что если рассматривать всю человечью цивилизацию в совокупности — вместе с домашним скотом, птицей и прочими питомцами — получится 0,16 гигатонны чистого углерода. А это уже чуть больше, чем у кольчатых червей, и аж в восемь раз больше, чем у червей круглых, или нематод, к которым относятся презираемые всеми глисты аскариды.

Но самую блестящую победу мы одержали над собратьями-млекопитающими. Вместе с нашими домашними животными нас в двадцать раз больше, чем их всех, вместе взятых! А одних только кур, не годных ни на что, кроме бульона и нежных котлеток, в несколько раз больше по массе, чем всех остальных птиц планеты, включая страусов, пингвинов и пеликанов. Общая же масса чистого человечества, без домашних питомцев, составляет 60 мегатонн — это вдесятеро больше, чем всех диких млекопитающих, в том числе китов, слонов и бегемотов.

Таким образом, претензии человека на мировое господство имеют под собой некоторые основания. Проблема в том, что вся эта статистика свидетельствует о прискорбном дисбалансе современной биосферы, и такое положение уже нельзя исправить никакими усилиями по консервации.

Странным образом все эти мегатонны человечины тешат себя сразу двумя трудносовместимыми иллюзиями. Во-первых, они искренне ощущают себя венцом эволюции. А во-вторых, ставят перед собой заведомо неразрешимую задачу сохранения природы в том виде, в каком они ее застали, когда их было раз этак в сто меньше. На автора этих строк произвела огромное впечатление история колумбийских бегемотов, ставшая основой сюжета фильма на канале National Geographic. Позвольте вам ее вкратце напомнить.

Кровавое чудовище, садист-убийца и наркобарон Пабло Эскобар очень любил животных. На честно заработанные деньги он устроил в своем поместье зоопарк, куда, в частности, привез несколько бегемотов из Африки. Потом храбрые колумбийские коммандос застрелили Эскобара и сфотографировались с белозубыми улыбками вокруг его кровавого трупа — фото разошлось по мировой прессе. Поместье было разграблено, животные разбежались и по большей части погибли, но вот бегемотикам Колумбия пришлась по вкусу: они размножились и начали терроризировать окрестных крестьян.

В Африке вымирающие гиппопотамы под охраной, но в Колумбии им быть не полагается. Коммандос снова почистили свои ружья, подстрелили одного из бегемотиков и опубликовали в интернете фото, по композиции аналогичное тому, историческому — только вместо наркобарона в центре кадра был окровавленный труп самца гиппопотама. Но тут простые колумбийцы в Боготе взвились от негодования и вышли на улицы с плакатами, некоторые даже в костюмах бегемотов. Стало ясно, что убийством задачу не решить. В Колумбии и поныне живет несколько десятков эскобаровских бегемотов. Пока их собратья в Африке вымирают, южноамериканская популяция уверенно растет.

И вот что прикажете тут делать? Исходить из того, что, если бы не человечество — в данном случае всего один его представитель с хорошими, хотя и не сенсационными, деньгами, — бегемоты ни за что не перебрались бы через океан? А какой смысл в этом «если бы»? Совершенно ясно, что если к 7 мегатоннам всех диких животных добавить 60 мегатонн людей, с их цивилизацией, любовью к путешествиям и навязчивым желанием делать все по-своему, результат никак не может остаться прежним. Может, имеет смысл переформулировать задачу: делать не «как было», а «как лучше»? Или хотя бы «чтобы не все пропало».

Итак, опубликованные данные лишают нас всякой надежды на то, чтобы быть этаким необременительным дополнением к резвящимся зверюшкам и шелестящим деревцам. Кстати о деревцах: по оценкам исследователей, растительная биомасса за десять тысяч лет сосуществования с человечеством уменьшилась вдвое. Проживем еще столько же — того и гляди выйдем в абсолютные лидеры эволюционной гонки, в килограммах на квадратный метр поверхности планеты. Есть все основания полагать, что такая победа нас нисколечко не обрадует.

Сокращенный вариант этой статьи был опубликован в еженедельнике «Окна», литературном приложении к израильской газете «Вести» www.vesti.co.il