Море по холку: как рыбачат только в Бельгии
Погода с самого утра не заладилась. Небо затянуто свинцовыми тучами, бурое море волнуется. Но рыбакам не привыкать — они наловчились добывать креветок, когда холодно и ветрено. Именно в сезон штормов, когда выходить в море было опасно, здешние фермеры стали ловить у берега ракообразных, чтобы хоть как-то прокормиться. Вначале справлялись сами, полвека назад стали использовать мулов и затем лошадей. Так и появился этот необычный промысел, который распространился вдоль всего побережья Северного моря, от Великобритании до Нидерландов. В начале прошлого века его вытеснила коммерческая рыбалка. И лишь здесь, в городке Остдюнкерке на границе Бельгии и Франции, эта традиция уцелела. Сейчас ее продолжают всего 15 рыбаков.
Доминик — один из них. Ему чуть меньше 30. У него глаза цвета моря, мозолистые ладони и обветренное лицо. Несколько раз в неделю с марта по ноябрь Доминик вместе с другими рыбаками запрягают лошадей и отправляются в море за мелкими креветками. Сегодня как раз такой день.
Доминик громко свистит — и едва различимые точки на поле устремляются в нашу сторону. Табун из двух десятков лошадей несется к нам, и кажется, что ограда из тонкой проволоки его не остановит. Но в паре метров от нас они тормозят и послушно ждут дальнейших указаний хозяина. На рыбалку отправятся лишь избранные.
— Из лошадей подходят только брабансоны. Эту породу вывели в Бельгии, — объясняет Доминик. — Такие лошади не боятся волн и холода и могут бродить по пояс в воде несколько часов подряд. А весной и осенью море здесь не прогревается выше десяти градусов.
Эти массивные тяжеловозы с мохнатыми ногами напоминают советских тяжеловозов — крупнейшую в России породу лошадей. И это не случайно. Оказывается, выносливых брабансонов специально доставляли в СССР и скрещивали с потомками битюгов, чтобы вывести новую породу.
Доминик заводит лошадей в конюшню и выбирает помощников на сегодня. С нами пойдут черный Джонни и светлый Эдвард.
— Джонни — мой конь, — говорит Доминик. — А Эдвард — моего друга Питера. Мы с ним вместе рыбачим с детства. Нас этому учил мой отец.
Друзья детства запрягают лошадей, собирают в большую телегу сети, корзины и сменную одежду.
— Нам пора, — командует Доминик. — Надо начать рыбалку за два часа до отлива. А закончить через час после малой воды. Одевайтесь теплее — в море проведем два-три часа.
Эдвард неторопливо тянет нашу повозку. Вместе со мной в телеге сидит Питер. Так мы будем ехать пять километров, пока не окажемся у моря. Мимо проносятся машины и мопеды, но лошадь не боится. Следом черногривый Джонни тянет повозку с Домиником и его отцом. По пути к нам присоединяются другие рыбаки. Процессия разрастается до десяти повозок.
— Как вам удалось сохранить промысел? — спрашиваю я Питера.
— Вообще, еще лет семьдесят назад в Остдюнкерке было всего три рыбака. И тогда муниципальные власти забили тревогу и стали выплачивать ловцам пособие. Сейчас мы получаем деньги за летнюю рыбалку. В это время море теплое, и креветки уплывают на глубину. Улова нет. Но есть туристы. Для них мы и выходим в море. За такую показательную рыбалку — а их бывает 20 за сезон — каждый из нас получает 100 евро. Две летние рыбалки кормят жеребца целый месяц. Это сильно помогает. Но все равно не многие сейчас готовы и дальше выходить в море. Все-таки это отнимает много сил и времени.
— А почему тогда вы это делаете?
— Знаете, стоит раз попробовать — и ты уже не можешь остановиться. Я уже давно живу в другом городе, преподаю в школе французский. Но обязательно приезжаю в родной Остдюнкерке, чтобы порыбачить. Вот родится сын — буду брать его с собой.
