Забавно признаваться в этом на страницах «Сноба», но я всегда был позорнейшим образом падок на идею и эстетику Частного Клуба. Но не клуба как эксклюзивного общества, а клуба как места. Места, где можно всегда встретить пару знакомых. Где бармен знает не один, а три ваших любимых коктейля и выбирает нужный по выражению вашего лица. Где можно без иронии произнести фразу вроде «если я кому-то нужен, то я в библиотеке». Ну и так далее — стандартный джентльменский набор человека, начитавшегося П. Г. Вудхауса.

В то же самое время я прекрасно осознаю, что большинство частных клубов в Нью-Йорке заполнено людьми, с которыми у меня ничего общего нет. В основном это аристократы с Верхнего Ист-Сайда и разношерстные персонажи с Уолл-стрит. Первые кучкуются в клубах с названиями, похожими на названия бруклинских станций метро Metropolitan и Union; вторые — в Core Club, построенном, как утверждают сами создатели, по принципам книги Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». Знаменитая максима Граучо Маркса — «я не хотел бы принадлежать к клубу, в который принимают людей вроде меня» — для меня работает и в обратную сторону. Я не хотел бы принадлежать и к клубу, в который НЕ принимают людей вроде меня. Вариантов при таком раскладе вроде бы не должно оставаться.

Но, как ни странно, остаются. В своей смеси отвращения к любой кастовой системе с любовью к клубной атмосфере я, оказывается, далеко не одинок. За последние несколько лет в Нью-Йорке появилось с полдюжины симпатичных частных клубов, где художников и киношников действительно больше, чем специалистов по слияниям и поглощениям. Вот несколько из них, по возрастающей от самого традиционного к самому странному.

Soho House. Его, пожалуй, знают все. Soho House — этакий «Макдоналдс» от клубов. Это лондонский импорт (в баре до сих пор каждый вечер превалируют британские акценты) с отделениями в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Майами и (скоро) в Берлине. Уверен, что в Москве тоже уже строится филиал. А в этот список он входит, потому что буквально пару недель назад его создатель Ник Джонс объявил о начале безжалостных репрессий против «рыцарей в серой фланели». Джонс вышвырнул из клуба 500 членов, не отвечающих оригинальной миссии клуба, и готовится вышвырнуть еще столько же. Знакомые члены докладывают, что без банкиров действительно стало гораздо приятнее.

Norwood. Клуб, созданный в 2007 году специально для креативщиков, хотя с кризисом планка приема, говорят, понизилась. Обстановка в нем менее депрессивная, чем в Soho House — вместо черного дерева и темной кожи красиво облупленные голубые стены выпотрошенного особняка на 14-й улице. Члены получают автоматический доступ в лондонский Groucho Club (и vice versa). В отличие от других клубов, как-никак заигрывающих с прессой для поднятия собственного престижа, Norwood честно остается «под радаром». Потенциальные члены обязаны заполнить анкету, перечисляющую их творческие достижения, а также написать, с кем из мира искусства они хотели бы поработать над каким-нибудь проектом: на случай, если современник их мечты уже член того же клуба.

Accompanied Literary Society. «Бродячий» клуб без перманентной крыши над головой (чаще всего их мероприятия проходят в отелях, принадлежащих Андре Балашу, в том числе The Standard). Я вкратце писал о нем в этой колонке год назад. Миссия ALS — привнести немножко гламура в трудную жизнь литератора. Это взаимовыгодная сделка: светские персонажи чувствуют себя умнее, общаясь с писателями, а писателям достается внимание прессы, которая обычно о книжках не пишет. Между прочим, нью-йоркские члены «Сноба» автоматически становятся членами ALS. Но, разумеется, не наоборот.

Наконец, Coach Peaches. Здесь идея частного клуба выходит на решительно постмодернистский уровень. У Coach Peaches нет ни дома, ни миссии, ни членов, ни даже названия: Coach и Peaches — две константы в постоянно меняющемся наборе слов, которыми этот клуб зовется. Состоит он из шеф-повара по имени Джоул Томпкинс и тщательно засекреченного списка электронных адресов, по которому рассылается приглашение на следующий обед. Проходят эти обеды то ежемесячно, то с перерывом в год; количество мест за столом так ограничено, что попадает на каждый лишь малая часть присутствующих в списке (а у не попавших по какой-то сложной системе повышается шанс попасть в следующий раз). Три года назад Coach Peaches попытался осесть в одном ветхом бруклинском клубе — вот мой рассказ в New York Magazine о том, чем это закончилось, — но с тех пор продолжает гордо витать в эфире. Меня, впрочем, после приведенной выше статьи туда больше не приглашают.