«”Формуле-1” не хватает романтики». Интервью накануне этапа Гран-при в Баку
Ɔ. «Формула-1» — это один из самых популярных видов спорта с точки зрения телевизионной аудитории и количества зрителей, которые приходят увидеть гонки воочию. Чем вы можете объяснить такую популярность этого спорта?
Наталья Фабричнова: Уникальностью. Потому что «Формула-1» — это технологии, которые в будущем придут в нашу жизнь. Здесь лучшие из лучших, на машинах, которые находятся на острие технологий и которые нельзя увидеть в обычной жизни.
Ɔ. А есть какие-то примеры технологий, которые пришли из «Формулы-1» в нашу жизнь?
Алексей Попов: Практически все, что мы имеем в современной машине, пришло из гонок. Сейчас спортивные чиновники даже в некотором плане сдерживают развитие технологий в гонках, чтобы они не догнали автомобильную промышленность, поскольку иначе они станут неинтересными. Сейчас есть тенденция к полной электрификации, роботизации автомобилей, а в перспективе — переход на полностью автоматическое вождение. Но для гонок это плохо, поскольку элемент опасности, борьбы, человеческих эмоций, даже драки после финиша важен для зрителя, иначе никто смотреть не будет. Это было бы как футбол без контакта и без мяча. В наши дни и так электронная составляющая слишком велика: инженер следит по миллиону датчиков и диктует гонщику, что ему делать. В это время 50 человек просчитывают стратегию: что будет, если ты сейчас остановишься, а что будет, если кругом позже. Получается, что уходит романтика гонок 60-х, когда у человека не то что радиосвязи не было, а он мог проехать целый круг и не узнать, на каком он месте. Чемпион мира 1976 года выиграл гонку в проливной дождь и думал, что он проиграл. Побежал бить морду своим механикам. Они ему: ты чего бесишься, ты чемпион! Он еще долго думал, что его разыгрывают. Поэтому в обычной жизни я за прогресс, но в гонках я за регресс, потому что, на мой взгляд, они, к сожалению, стали слишком электронными. Я бы вернулся назад — к громким бензиновым двигателям. Пусть даже это будет неэкологично.
Ɔ. Экологи вообще в шоке от автоспорта в последнее время. Действительно ли ситуация патовая?
Алексей Попов: Это полный хайп. Я вам больше скажу: хайпом является даже электроиндустрия в целом. Я понимаю, что «Тесла» и так далее — это модно, по-хипстерски. Но изготовление литиевой батареи не менее вредно для окружающей среды, чем современный двигатель внутреннего сгорания, потому что он значительно усовершенствовался. Я не пытаюсь защитить лошадь перед автомобилем, но ведь смотрите: книги остались, у вас в руках сейчас блокнот и ручка. Я сам за метро, за трамвай, за чистое электричество.
Наталья Фабричнова: А я за электрическую «Формулу-Е», в конце концов! Это новый чемпионат, модный. Уже проходит пятый сезон таких гонок.
Алексей Попов: Машины выглядят, как в комиксах, космически, а едут медленно.
Ɔ. Компании-производители автомобилей в «Формуле-Е» те же, что и в «Формуле-1»?
Алексей Попов: Те же, потому что им надо следовать моде. И это забавно! В «Формуле-Е» — абсолютно одинаковые машины у всех команд, с одинаковыми электромоторами. И меня потрясло, что все производители туда вписались. Сейчас там заводские команды BMW, Audi, Mercedes, Porsche, Jaguar, Nissan — все киты. Вот где хайп! Четыре немецких производителя, которые якобы борются между собой, могут отчитаться перед своей хипстерской аудиторией: мы участвуем в экологическом продукте. В данной ситуации я с сожалением констатирую, что «Формула-1» — это последний оплот настоящего автоспорта.
Ɔ. Как сделать автогонки великими снова?
Наталья Фабричнова: Мне кажется, это должны быть те самые бои гладиаторов, которые были раньше. Борьба за технологии, о которой говорил Алексей, не должна влиять на зрелищность. Потому что, когда стали делать гибридные моторы, звук исчез. Я помню мой первый Гран-при 2008 года — это была Италия, Монца. Когда идешь к трассе, ты идешь через парк. И я помню, что буквально земля тряслась от этого звука, потому что, когда выкручивают 20 тысяч оборотов, — свист по всему парку. А сейчас ты стоишь рядом с машиной, и тебе даже беруши не нужны.
Алексей Попов: Впервые я попал на гонки в 1992 году. И вот в тот первый раз я выхожу на пит-лейн. Машина еще не выехала, ее завели в гараже. На дистанции пяти метров от автомобиля асфальт под кроссовками стал вибрировать. Асфальт! Я до этого уже писал о «Формуле-1», комментировал ее, уже любил. Но услышать это и увидеть своими глазами — это был просто взрыв.
Ɔ. Складывается ощущение, что новое поколение вообще не очень любит автомобили.
Алексей Попов: У меня из трех моих сыновей двое старших — французы, их мама француженка, они живут во Франции. Поэтому я вижу этот срез общества изнутри там. Моему старшему сыну 23 года. Я к этому возрасту, живя в Советском Союзе, считал дни до получения прав. Мечтой была старая семерка, на которую еще надо накопить… Я молился на эту машину. У моего сына в 23 года нет прав, он пользуется блаблакаром. Второму 17, но он, к счастью, интересуется машинами.
В Европе машина давно стала неполиткорректной, даже в стране, где производят Renault, Peugeot, Citroen. То есть гонщиков загоняют в резервации, как курильщиков. Как ни парадоксально, я живу в Москве и у меня нет машины, у меня есть ноги и метро. Я не люблю пробки и не понимаю, зачем покупать автомобиль.
