Люди шли туда до самого вечера: обитатели окрестных домов по пути в ближайший магазин успевали несколько раз объяснить заблудившимся, где дом №1. Вечером на «Третьяковской» антифашисты с криками «Нет беспределу!» и «Фашисты убивают — власти покрывают» били светильники в метро и стекла в витрине «Макдональдса». А в это время в маленьком дворике перед Spaso-House — московской резиденцией посла США — мучительно долго разворачивался чей-то длинный «майбах» с мигалкой: гости съезжались на прием по случаю инаугурации Барака Обамы.

В резиденции собралась внушительная толпа, в которой мелькали Алексей Венедиктов, Владимир Познер, Ольга Свиблова, Мария Гайдар, Владимир Кара-Мурза и Олег Табаков. Над ними возвышалась голова Михаила Прохорова — он улыбался и все время что-то говорил. Присутствующие явно считали, что где Прохоров — там непременно происходит что-то интересное, и старались туда пробиться. Многие то и дело бегали покурить на балкон: ни в одном зале резиденции курить нельзя. Но в конце концов все собрались в большом зале и терпеливо провели час перед экраном, на котором показывали прямую трансляцию церемонии из Вашингтона.

А через день на праздновании четырехлетия ресторана «Парижск» гости во главе с ресторатором Романом Малиновским били тарелки. Это была запланированная акция «на счастье», ее дожидались с нетерпением. Так что, когда на сцене допела солистка группы Beverly Hills, Малиновский сказал в микрофон:

— А теперь все идем на улицу бить посуду.

— А-а-а-а! — заорал кто-то из гостей от радости и грохнул об пол свой бокал прямо в зале. Остальные вышли на террасу перед рестораном, им выставили ящик тарелок, и под крики «Ох, хорошо пошла!» весь дворик быстро усеялся белоснежными осколками.

В тот же день в Манеже открылась выставка Юрия Роста «Групповой портрет». Рост — фотограф и репортер, снимал и писал для «Комсомольской правды», «Московских новостей», «Новой газеты», НТВ. За почти 40 лет ему удалось снять почти всех: Галину Уланову в профиль под люстрой Большого театра, Майю Плисецкую у станка, 90-летнего Анри Картье-Брессона, который вообще отказывался фотографироваться, и Андрея Битова в семейных трусах с бумажным портретом Пушкина в руке. А еще на его снимках — сотни врачей, геологов, крестьян, цыган, рядовых Великой Отечественной. Каждую фотографию на выставке сопровождала табличка с рассказом Роста об обстоятельствах, в которых был сделан снимок. Гости — Вера Глаголева, Михаил Швыдкой, Михаил Куснирович, Леонид Меламед, Евгений Бунимович и другие — надолго прилипали к длинным текстам. Организатор выставки Ольга Свиблова недоумевала: обычно подписи к фотографиям не читают, а тут... «Даже на черно-белой фотографии видно, что эти четверо братьев совершенно рыжие»; ну как пройти мимо такого?

— Мы должны официально открыть все, что должно быть официально открыто, — объявила Свиблова в микрофон и пригласила гостей к небольшому подиуму. Подошли все — кроме Роста, который потерялся где-то на просторах Манежа.

— Кто видит Роста? — заволновалась Свиблова, всматриваясь в толпу.

— У кого есть рост, тот его и видит, — буркнула невысокая девушка, упираясь носом в чью-то спину. Тут с лестницы донеслось бодрое: «Здравствуйте, товарищи!» — и под аплодисменты появился Рост.

Он рассказал, что выставку его уговорил сделать друг, хирург Адольф Меламед, который сам прийти не смог, но по телефону велел ему непременно явиться на открытие в костюме. Вопреки воле друга Рост был в джинсах и толстом свитере. «Я прошу Адольфу Абрамовичу на меня не стучать! Скажите ему, что я был в пиджаке», — попросил он. Несколько сотен посетителей согласно кивнули. 

После этого Рост и Свиблова по-свойски предложили всем желающим высказаться в микрофон. Предложением воспользовались Швыдкой, Леонид Меламед — сын Адольфа Абрамовича и президент АФК «Система», а также никому не известная женщина в леопардовой накидке, которая взобралась на подиум и сказала:

— Там в тексте к одной фотографии казак говорит, что баба должна быть слева, там же, где у настоящего казака шашка. Теперь-то я поняла, почему первый муж меня всегда слева держал!

Леонид Меламед, растрогавшись, бросился снимать женщину с подиума; снял и поставил слева от себя. Видимо, машинально.