Оскорбляющая красота

Нет более лживого жанра, чем анонсы кинофильмов. Хуже только гороскопы на неделю, информация о сроках окончания работ по благоустройству и объяснительные записки о причинах опоздания на работу. «Работа без авторства» — это не фильм о художнике, не размышление о предназначении искусства и уж тем более не история творца, жившего при трех режимах. Это картина о красоте.

То есть формально все вроде бы верно. Есть главный герой Курт Барнерт, чьим прообразом стал Герхард Рихтер, один из самых дорогих современных художников, который, кстати говоря, с трудом сейчас находит слова, чтобы передать свое возмущение «Работой без авторства». Есть многочисленные рассуждения о творчестве с демонстрацией примеров. Есть три периода жизни Барнерта: в гитлеровской Германии, в ГДР и на Западе, в мире просвещенного капитализма. Фильм вообще очень четко делится на части, причем у всех почти одинаковая структура. Сперва нам всякий раз читают небольшую лекцию об искусстве: «дегенеративном», соцреалистическом, которое противопоставлено буржуазному декадансу и формализму, или современном, — а ближе к концу каждой из частей режиссер показывает либо стерилизацию девушки-ангела, либо аборт, либо — в самом финале — рождение ребенка.

Вся эта драматургия выглядит не то чтобы искусственной, но какой-то вызывающе примитивной. Главный герой влюбляется в дочку главного злодея. Сам злодей, настоящий Доктор Смерть, позирует для парадного портрета чуть ли не в обнимку со скелетом. Русский майор в исполнении Сидихина раздает фашистам зуботычины. Барнерт с женой буквально за несколько дней до возведения Берлинской стены бежит на Запад, чтобы мыть там лестницы, в точности повторяя судьбу покойного отца. А когда ближе к концу в декорации вбегает мальчишка-газетчик, чтобы звонким голосом сообщить героям фильма и зрителям важные сведения, это уже напоминает наивный площадной театр. Или телевизионную мелодраму — трехчасовую «Работу без авторства» легко себе представить в виде мини-сериала для дневного показа.

Конечно, можно все списать на желание режиссера Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, уже получившего «Оскар» за свою первую картину «Жизнь других», понравиться простодушному американскому зрителю, добавив в свою коллекцию вторую лысую статуэтку, но дело, кажется, не в этом. Мелодраматически-исторический сюжет нужен ему больше для проформы. Фон Доннерсмарку не слишком интересна политика, и он вполне мог бы повторить вслед за своим героем: «Я не делаю заявлений — я создаю образы». О живописи и работе художника у режиссера, кажется, вообще довольно смутные представления, хотя его пародии и на соцреализм, и на современное искусство выглядят точными и забавными. Но это фильм не о творцах и не о нацистских преступниках, а о людях, завороженных красотой. Красотой, данной нам в самых разных ощущениях — зрительных, как у главного героя, слуховых, как у его тети, которая купается в звуках автобусных гудков и для которой вся вселенная сосредоточена во втором «ля» на фортепиано Блютнера в доме семьи Май в Гросшенау, или даже тактильных, как для профессора ван Вертена, чей мир состоит из войлока и жира.

Да и сам фильм очень красив. «Ты так красива, что это почти не романтика, — говорит Курт своей будущей жене (разумеется, при свете полной луны в ночном небе). — Тебя слишком легко любить». «Работа без автора» так красива, что это почти неприлично. На своей лекции ван Вертен, цитируя скульптора Вильгельма Лембрука, говорит: «В каждом произведении искусства должно быть что-то от первых дней творения». И фон Доннерсмарк снимает так, как будто до «Работы без авторства» в безвидном и пустом мире не существовало ни одного фильма. Барнерт сидит на роскошном дубе и, любуясь живописными окрестностями, прозревает устройство вселенной. Его божественная жена, сбросив одежду, медленно спускается по лестнице со словами: «Я беременна». Во время бомбардировки в воздухе медленно кружатся кусочки серебряной фольги, сброшенные, чтобы создать помехи радарам. За последнюю сцену режиссера, кстати, чуть не распяли в Германии: в ней под Dixit Dominus Генделя союзники бомбят Дрезден, обнаженные женщины идут в газовую камеру, а солдаты умирают на поле боя — все это страшно и бесстыдно красиво.

«Правда прекрасна», — повторяют герои фильма как мантру, и в конце истории эта формула обретает новый смысл. Если все, что правдиво, прекрасно, то все прекрасное правдиво, и однажды Барнерт, нарисовав картину, помимо собственной воли раскрывает тайну, связанную с прошлым его семьи. Впрочем, художник, кажется, не догадывается о своем открытии, да оно его, в общем, и не интересует. Важнее всего для него красота, как и для режиссера, которого не волнует ни происхождение этой красоты, ни ее автор. Не случайно главный герой, которого играет Том Шиллинг, кажется персонажем не то чтобы бесцветным, но несколько упрощенным. «Работами без авторства» называет картины Курта Барнерта тележурналист со страшными зубами, но это определение можно применить ко всему вокруг: как нам неоднократно сообщали, не существует ни автора, ни бога. Есть только созданная тем, кого нет, красота. И люди, которые, однажды ощутив ее присутствие в мире, навсегда сходят с ума.