Окна, двери и половой вопрос в фильме «Одной волшебной ночью»
В финальных титрах режиссер благодарит Вуди Аллена, Ингмара Бергмана, Бертрана Блие, Веру Хитилову, Сашу Гитри, Кэри Гранта. Снимая картину «Одной волшебной ночью», Кристоф Оноре призвал на помощь весь мировой кинематограф, решив поговорить о любви, браке, мечтах и воспоминаниях. Он, словно волшебник из «Обыкновенного чуда», не может сделать это по-человечески, так что разговор по душам превращается в парад аллюзий, легкомысленный фарс и срамную сказку, где действительно не хватает разве что влюбленного медведя.
Это явно очень личный фильм и неважно, что главная роль в нем досталась женщине — Кьяре Мастроянни, получившей за нее приз в Каннах. Дочь Марчелло Мастроянни и Катрин Денев, она с годами становится все больше похожей на отца, которого легко можно вообразить на ее месте: Мария, сыгранная Кьярой, словно пародирует сразу все стереотипы неверных мужей из старого кино. Она едва не сворачивает себе шею, увидев на улице очередного смазливого юношу, спит со своими студентами (а при случае — и с кузенами), легко бросает едва достигших совершеннолетия любовников, а будучи уличенной в измене, хладнокровно объясняет мужу, что это все пустяки, дело житейское и вообще у нас открытые отношения, я думала, ты в курсе.
Муж по имени Ришар, сыгранный Бенжаменом Биолэем, который когда-то был женат на Кьяре и тоже чем-то напоминает бывшего тестя (отчего фантасмагория приобретает дополнительные оттенки), придерживается на этот счет более консервативного мнения. Чтобы дать ему спокойно пострадать под аккомпанемент работающей стиральной машины, Мария переезжает в отель напротив, откуда можно наблюдать, как Ришар в шерстяных носках бродит по квартире и развешивает белье. Но долго побыть в одиночестве им не удается: этой снежной ночью, явно отсылающей к Диккенсу и его призракам Рождества, к ним начинают приходить гости: двадцатилетний Ришар из прошлого, его первая любовь Ирен, мама и бабушка Марии, ее многочисленные любовники и, наконец, голос ее разума в леопардовом пиджаке, весьма посредственно косплеящий Шарля Азнавура.
Идея поговорить со всеми этими персонажами, чтобы вспомнить, с чего начинается любовь, и понять, почему она умирает, — виновата ли здесь привычка, похоть или старость, деформирующая тела и души, — поначалу кажется почти здравой. Однако это нашествие призраков, которые проникают в номер через внезапно появляющиеся двери, быстро оборачивается фарсом — с драками мужей и любовников, сексом между Марией и молодым Ришаром (поскольку это, конечно, не измена), а также бесконечными диалогами, за которые Оноре, видимо, и благодарит Вуди Аллена. История про роман четырнадцатилетнего Ришара с учительницей музыки — тоже, видимо, привет американскому режиссеру.
Цитат и аллюзий здесь действительно хватает, поэтому, когда фильм ближе к середине начнет несколько утомлять, можно развлечься их угадыванием. Бертран Блие все полтора часа вальсирует по экрану, не застегивая ширинки, имя и образ жизни главной героини заставляет вспомнить обеих Марий из хитиловских «Маргариток», а бар Rosebud, куда вся эта толпа перемещается ближе к финалу, намекает на Орсона Уэллса, который снял не только «Гражданина Кейна», но и «Окно во двор». Бар, впрочем, самый настоящий, так же как отель на rue Delambre или кинотеатр, над которым живут Мария с Ришаром и на котором висит реклама фильмов We the animals и Grâce à Dieu. Кажется, будто там написано: «Мы, милостью божьей, животные», — но непонятно, хотел ли режиссер этим что-то сказать, или просто реальность вдруг пролезла с собственными шутками в этот фантасмагорический мир, над которым создатель уже начал терять контроль.
