«Путин не боится заразы и верит в свою удачу». Помогут ли антикризисные меры президента
О тоне обращения
Глеб Павловский, политолог:
«Вразумительное деловое обращение. Может быть чуть холодноватое. Зато без вредной, популярной сегодня на Западе болтовни о “священной войне”, призывов к “социальной ответственности” … Сильно недостает поддержки волонтерским инициативам — здесь думаю оттого, что традиционно (и суеверно) побаивается гражданской самодеятельности»
(Оригинал)
Александр Баунов, главный редактор сайта Carnegie.ru:
«Судя по тому, как Путин гнал с переменами в конституции, какой темп взял, как быстро шел, как неожиданно раз за разом выступал, скорость процесса для него имела значение … Он явно хотел упаковать весь процесс до 9 мая и к юбилею Победы прийти победителем с новой конституцией и возможностью собственной вечной власти в руках. Биология вмешалась в его политические планы не в его пользу.
С другой стороны, нависающее 22 апреля стало источником растущей напряженности. Именно оно порождало чернобыльские настроения: власти скрывают, чтобы провести голосование у полных вирусом урн, а потом хоть трава не расти … Чернобыльские настроения подрывают доверие граждан к власти. Чернобыль вообще одна из причин краха СССР. Их имело смысл убрать. К тому же бюрократия центральная и региональная тоже изнывала от неопределенности: бороться с вирусом или организовывать плебисцит …
Социальные меры не выглядят слишком социалистическими, когда такие столпы экономического либерализма как Англия и Америка раздают деньги и обсуждают гарантированный доход … Вообще выступление не было тревожным. Ну вроде эпидемия, надо что-то делать, все делают, ничего не делать неудобно и, наверное, неправильно. Но бежать впереди вируса, как та же Индия, он явно не хочет. Выглядит так, что Путин не очень боится заразы и верит в свою удачу. Она срабатывала во множестве критических ситуаций».
(Оригинал)
Михаил Виноградов, президент фонда «Петербургская политика»:
«Сложилось ощущение, что авторы текста сегодняшнего выступления Путина вполне реалистично оценивали как рейтинговые риски, так и масштаб имиджевого эффекта от нефтяного экспромта (отказ от сделки с ОПЕК. — Прим. ред.), обнуления и ряда не самых эффективных последних выступлений и интервью. Предложенные меры были более наглядны и внятны, чем в том же январском послании … Плюс временное снижение пафоса … Что касается бизнеса – тут все более двусмысленно».
(Оригинал)
О переносе дня голосования
Григорий Мельконьянц, сопредседатель совета движения в защиту прав избирателей «Голос»:
«Вероятность переноса дня голосования росла с каждым днем. Дело даже не в том, что сам день голосования и люди, которые будут принимать участии в организации этого процесса, находятся под угрозой. Важно, что сам ход агитационной кампании не может проходить в условиях подобных карантинных мер: очевидно, что существуют ограничения на собрания в регионах, перемещения граждан и общественную дискуссию. В таких несвободных условиях, у граждан сложно сформировать осознанное отношение к такому важному вопросу. Хорошо, что это решение было принято, но плохо, что его приняли так поздно, в тот день, когда избирательные комиссии начали свою работу. Теперь вообще не понятно, как им быть. Еще один вопрос — агитация. Сейчас агитационный период растягивается, непонятно, когда он закончится. С точки зрения финансов — это все удорожает процесс».
О поддержке малого и среднего бизнеса
Александр Кынев, политолог:
«… Много слов про помощь, но отменять налоги для пострадавшего бизнеса никто не собирается, как и ранее лишь отсрочки — драть будем, но позже. Из каких денег бизнес будет платить людям неделю, когда они не работают, неизвестно. То есть бизнесу станет еще хуже. Как никто и никак не поможет самозанятым, оставшимся без средств к существованию. Нет ни слова про отмену откровенно мешающих бороться с эпидемией контрсанкций».
(Оригинал)
Олег Богданов, ведущий аналитик инвестиционной компании BQF:
«Эти меры просто оттягивают чей-то конец. Если говорить о сфере услуг, то это просто уменьшение нагрузки на их балансы, которые сейчас и так пусты. Некоторые секторы сейчас нужно субсидировать: провести большую работу по регионам и просто начать раздавать деньги. Но наши к этому не готовы, они просто смягчают ситуацию, вводя кредитные каникулы и налоговые послабления. Если бизнес не работает, то для него это особой роли не играет. Если экономика останавливается, то необходимо использовать государственные резервы, как это делают и в Европе, и в США, то есть раздавать деньги направо и налево.
Государство не принимает жестких распоряжений. Допустим, есть рекомендация закрыть кинотеатры. Но рекомендацию к делу не пришьешь, нужна формулировка форс мажора — четкость, которая позволит бизнесу решать вопросы с контрагентами. Минфина и ЦБ обязаны рефинансировать все кредиты, освободить всех от платежей.
То, что предложено сегодня, — это половинчатые меры. Почему неделя отпуска, если инкубационный период от 14 дней? Они говорят: «Не ходите на работу». Куда тогда ходить? Уверен, что эти «выходные» наоборот осложнят ситуацию. Здесь работает только китайский сценарий».
О налогах по вкладам от миллиона рублей
Дмитрий Александров, начальник управления аналитических исследований инвесткомпании «Универ Капитал»:
«Если озвученные меры заработают в идеальном формате — хорошо. Страховые взносы для работодателей снизят с 30 до 15 процентов — это может привести, отчасти, к росту зарплат и, в любом случае, к снижению нагрузки на бизнес. Возникает, правда, долгосрочный вопрос: а что будет с пенсионным фондом? Но вызовы перед всеми пенсионными фондами в мире сейчас и до кризиса стояли самые драматичные, так что не до них — пока в приоритете, естественно, краткосрочные задачи.
Основной риск исполнения поручений Путина в том, что затронуто очень много тем, которые имеют сложную природу регулирования. Например, и это касается биржевиков, — обложить налогом в 13 процентов доход физических лиц с банковских вкладов или инвестиций в долговые ценные бумаги, если объем этих вкладов и инвестиций превышает миллион рублей. Не совсем понятно, как это будет реализовано на практике. Не получится ли так, что, например, по биржевым облигациям к существующему налогу 35 процентов с величины превышения купоном суммы «ключевая ставка плюс 5 процентов» добавится новый налог, вместо того, чтобы весь купон обложить по ставке 13 процентов? Важно не допустить любого «задвоения».
О налогах и офшорах
Андрей Мовчан, экономист:
«Рассуждения президента о замене двухпроцентного налога на выводимые в офшор доходы на пятнадцатипроцентный для меня не совсем понятны. Я довольно давно работаю на этом рынке и все-таки представляю, как устроена наше налогообложение, но не понимаю, где он увидел ставку налога в два процента. Возможно, есть какие-то отдельные случаи, с которыми мне не приходилось сталкиваться и о которых теперь рассказали президенту, но об общем правиле тут явно речь не идет. Осторожно предположу, что Владимир Владимирович не вполне понял какие-то идеи, изложенные ему премьер-министром и изложил их по-своему.
Президент в привычной для себя манере объявил о том, что будет разрывать договоры об избежании двойного налогообложения, в случае если зарубежные партнеры не согласятся на условия России. Он действительно более комфортно чувствует себя, если может жестко указывать — особенно если ощущает, что действует на своем поле. А доходы, извлеченные в России он, очевидно, ощущает этим «своим полем». Проблема, впрочем, в том, что проблемы, связанные именно с эпидемией коронавируса, несмотря на их серьезность, ограничены по срокам. Они могут закончиться через несколько месяцев, а за это время никто просто не успеет обложить доходы новыми налогами. Поступление из этих источников, возможно начнутся через полгода и могут разве что смягчить уже наступившие последствия эпидемии для экономики. Но в текущий момент эта мера не даст ровно ничего. Я уж не говорю о том, что год для экономики будет плохим и выводимые за рубеж доходы будут довольно жалкими.
Также следует понимать, что эти меры будут способствовать дополнительному снижению деловой активности. Россия становится еще менее выгодной для ведения бизнеса. Разумеется, у нас есть тот бизнес, который отсюда не уйдет. Если ты добываешь нефть в России, ты продолжишь эти заниматься».