Чем вас напугал 2020? Вопрос дня

Максим Саблин, кандидат социологических наук, юрист, автор романа «Крылатые качели»

Если не брать вечный экзистенциальный страх, раздражающий мотивацию и не дающий сидеть спокойно на месте, я больше всего боялся и боюсь в 2020 году за здоровье родителей (65+). Конечно, виной COVID-19. В первую волну я боялся всего. Любая проблема, как в шахматах, имеет свое решение, в любых обстоятельствах можно найти лучший ход, но в первую волну никто ничего не знал. Поэтому, исходя из имеющейся информации и руководствуясь здравым смыслом, родители полностью самоизолировались и следовали всем рекомендациями по обработке заказываемых продуктов (единственное, что приходило из «внешнего мира»). Во вторую волну страх конкретизировался на проблемах перегрузки медицинской системы, на непрогнозируемом течении болезни у пожилых, поэтому опять же родители предпринимали меры, чтобы не заразиться. И это работает и, надеюсь, будет работать до появления проверенной вакцины. По крайней мере, когда я заболел коронавирусом и, не зная этого, приезжал к родителям в коттеджный поселок, соблюдение мер помогло не заразить их. А вообще, 2020 год очень хорошо доказал одну важную мысль — все надо делать вовремя: путешествовать, принимать решения, встречаться с людьми, заниматься своим здоровьем, ведь неизвестно, будет ли дан второй шанс.

Лиза Питеркина, мотивационный оратор, писатель

Тревожность — реакция психики на неопределенность. Когда по-старому уже невозможно, а по-новому еще не привычно, возникает тревога, сигнал системы о том, что потеряна опора под ногами. Конечно, хочется быть оптимистом и найти какую-то опору в будущем, но в такой ситуации, когда соединились эпидемиологический и экономический кризисы, пока никто не был, и опыта не только у конкретных людей, но и у цивилизации пока нет. Мне кажется, единственный способ снижения тревоги сейчас — признание неопределенности и адаптация к повышенному эмоциональному напряжению. Поиск опор не в смутном будущем, а в настоящем, в моменте, здесь и сейчас. Нет смысла тратить силы на то, чтобы бояться того, что еще не случилось. Уже упал доход? Спокойно искать конструктивные способы решения проблемы. Пугает инфляция? Начинайте откладывать хотя бы 5–10% доходов в валюте. Если не поддаваться панике, можно найти выход из любого тупика. А тревожность усложняет принятие точных решений. Часто у страха глаза велики, в состоянии тревожности проблемы выглядят более страшными и опасными. Но внутри каждой опасной ситуации всегда есть несколько вариантов выхода из нее. Лично я боюсь смерти. Это здоровый экзистенциальный страх, вполне понятный в нынешних условиях. Что я делаю? Признаю неопределенность, живу сегодняшним днем, нахожу эмоциональную опору в семье, в друзьях, творчестве и психотерапии. Мне тревожно, но я это выдерживаю. Я не борюсь с тревогой. Я тревожусь и продолжаю жить.

Александр Разгадаев, сценарист, поэт, организатор фестивалей, отец пятерых детей

Я переживал в 2020-м только за свою семью. Страх был, что можем умереть, когда мало было известно об этом вирусе и казалось, что весь мир пойдет под откос. Чуть позже стало полегче. Враг нам известен, как и то, что от него умирает примерно столько же людей в мире за год, сколько и от обычного ОРВИ, если я ничего не путаю. Стресс я на начальном этапе запивал алкоголем и заедал мясом, но недолго.

Вспомнился «порошок» в тему:

боюсь мышей воды ослепнуть

врачей интима высоты

и психиатр добавил робко

а ты

Лариса Бабкина, владелица риелторского агентства

Моя старшая дочь с мужем и детьми живет во Франции, мама в пятистах километрах от Москвы. Последние годы я часто летала и ездила то туда, то сюда. Как ни странно, по времени добираться было одинаково. Я беспечно, как выяснилось в этом злополучном году, считала, что расстояния и границы не помеха для полноценного общения с любимыми людьми. В страшном сне не могла привидеться разлука длиной уже почти в год. Сначала я сожалела, что не успела слетать к детям и внукам в апреле, потом надеялась на лето и их ежегодный приезд на дачу, потом решили, что уж на осенних-то каникулах приедут точно. А сегодня выяснилось, что и в Новый год мы, увы, не увидимся… Так что для меня страх закрытых границ на втором месте после страха за жизнь и здоровье близких.

Валерий Печейкин, драматург

Больше всего я боюсь вакцины от коронавируса. Когда я сказал своим друзьям, что хочу привиться российской вакциной, то... Я даже передать не могу, что началось. Страх перед вакциной оказался больше страха самого коронавируса. Меня удивило то, что смерть от ковида мои друзья расценивают как маловероятную или как волю неба. Мол, или пронесет, или унесет. Вакцина же, с их точки зрения, сделает из меня оборотня-козленочка. Короче говоря, больше всего меня пугает та каша, которая сейчас в головах у людей. Это страшно. Я начитался форумной аналитики: большинство сходится на том, что эффективнее всего ползубчика чеснока... Что ж, пойду закусывать.

Сергей Мурашов, инженер, специалист по международным перевозкам

По-настоящему боюсь я, пожалуй, лишь того плохого, что может случиться с моими близкими. Сам я уже не в том возрасте, чтобы бояться за себя, я прожил большую интересную жизнь и уж как-нибудь ее доживу. А вообще, наши страхи должны нам помогать — так, видимо, было задумано. Страх помогает мобилизоваться для преодоления того, что пугает, и сделать свою жизнь безопаснее, — так что страхов не стоит особенно бояться. Например, нет ничего плохого в том, чтобы, боясь заразиться и заразить других, соблюдать разумные ограничения. Я всю жизнь боюсь высоты. При этом семь лет после института отработал на стройке, каждый день выходя на монтажный горизонт, и часто находился на самом краю, на высоте 17-этажного дома. С группой скалолазов я поднимался на Сокол, и вообще очень люблю горы. Так что важно не совсем ничего не бояться, а уметь свои страхи контролировать, в идеале — извлекая из них какую-то пользу.

Алексей Беляков, журналист, писатель

Рискую выглядеть идиотом, но не боялся вообще ничего. Ковид? Ну заболею. Потеряю работу? Так я уже четыре года нигде не числюсь. Наша маленькая семья за время карантина стала лишь крепче. Я написал две книги. Одна, «Письма к дочери», уже вышла. Вообще мой алкоголь — это писать. И моя же терапия.

А, вспомнил, чего боялся. Что в соседнем магазине пропадет маринованный чеснок, который я очень люблю. И он пропал, зараза! Но сейчас, в конце года, вдруг опять появился. Гармония восстановилась.

Подготовила Татьяна Санькова

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб"— Общество». Присоединяйтесь