Наверное, если бы я был гражданином Украины, я бы ни за что не проголосовал за Януковича. Он воплощает все худшее, что есть в постсоветской политике: мафиозность и клановость, темное прошлое и совершенно несамостоятельное настоящее. Его безграмотность вошла в поговорку. Во время своей предвыборной кампании он сумел перепутать «геноцид» и «генофонд», Бабеля и Бебеля, Словакию и Словению, Стокгольм и Хельсинки, назвал Ахматову Ахметовой, Чехова — великим поэтом и написал «проффесор» с двумя «ф», при этом имелось в виду его собственное ученое звание.

Но вчера Янукович сказал нечто, с чем я не могу не согласиться. На сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы президент Украины сказал, что не считает голод на Украине в 1932–33 годах геноцидом: «Это были последствия сталинского тоталитарного режима, отношения к людям… Но признавать голодомор как факт геноцида относительно того или другого народа, мы считаем, будет неправильно, несправедливо. Это была трагедия, общая трагедия государств, которые входили в единый Советский Союз».

Символическая война, которую до сих пор вели за трактовку голодомора украинское правительство и Кремль, больше говорила о современной политике, чем об истории. Украинские и российские государственные идеологи выбирали себе исторические образцы, то и дело изобретая прошлое. Так, для киевских властей Украина была не частью СССР, а отдельно взятой колонией и жертвой, в то время как Кремль фактически идентифицировал себя со сталинским режимом, закатывая традиционную истерику по поводу «фальсификации истории». Между тем звучали и точные формулировки, правда, они не могли устроить ни российский, ни украинский официозы. Например, руководитель «Мемориала» Арсений Рогинский говорил в январе этого года: «Документов, которые подтверждают виновность в таких преступлениях, как искусственный голод и террор, достаточно. Но я по-прежнему не понимаю, при помощи каких документов было доказано, что голод на Украине — это геноцид. Мое мнение: этот голод был преступлением против человечества, но не геноцидом».

Украинский президент из «донецких» и российский правозащитник говорят одно и то же? Нет, за похожими выводами стоят совершенно разные установки. В одном случае это стремление сохранить единый юридический стандарт при интерпретации недавней истории, в другом — борьба с политическими противниками.

Проводившаяся администрацией Ющенко борьба за признание голодомора геноцидом была частью кампании по десталинизации. Отказавшись от этой борьбы как части государственной идеологии, Янукович тут же отказался и от политической оценки возможности установки памятника Сталину в Запорожье: «Если общество захочет, там будет памятник Сталину».