Миллионер бросил бизнес, чтобы строить заповедники и защищать китов

Мистер Томпкинс, миллионер, провел рождественские каникулы в Антарктиде, плавая на судне под черным флагом. Вместо гольфа он швырял в японских китобоев кислотные бомбы, а вместо моциона надраивал палубу. Капитан судна, Пол Уотсон (Paul Watson), приходится Томпкинсу старым другом и боевым товарищем. «То, что мы делаем, опасно, — соглашается отважный Томпкинс. — Но ведь истреблению подвергается целый вид. В принципе, каждый из нас может погибнуть».

Вообще-то, обычно Дуглас Томпкинс (Douglas Tompkins) занимается более мирными вещами — он скупает земли. А перед тем как превратиться в крупнейшего в мире латифундиста и обзавестись 8 тысячами квадратных километров лесов, полей, болот, ледников, озер и гор в Чили и Аргентине, этот человек создал модные марки The North Face и Esprit. Потом, правда, он понял, что вещи — всего лишь суета сует. «Мода — одна из самых интеллектуально бессодержательных отраслей промышленности. Нам приходилось производить желания, чтобы заставить людей покупать нашу продукцию. Мы продавали им невероятное количество ненужных вещей. Торговля, вообще, кошмарное чудовище, высасывающее жизненные соки из планеты», — говорит теперь Томпкинс.

Озарение насчет чудовища и жизненных соков настигло его в середине восьмидесятых, после книжки Билла Дивола и Джорджа Сешенса про глубокую экологию. «Я прочел ее за несколько часов, и у меня случилось просветление», — так бывший промышленный магнат описывает поворотный момент своей жизни на сайте Фонда глубокой экологии.

Спустя несколько лет Томпкинс развелся с первой женой Сьюзи, помогавшей придумывать Esprit, продал бизнес (а заодно и всех своих Пикассо), выручил 125 с лишним миллионов и вместе с новой женой Кристиной перебрался в чилийскую глушь.

Бывший магнат живет на довольно скромном ранчо с аккуратным садом. Ранчо стоит в парке Пумалин (Pumalin parque) — в окружении морских котиков, кондоров и прочих тварей из Красной книги. Общения с внешним миром Томпкинс старается избегать: «Я, конечно, пользуюсь спутниковым телефоном, фотоаппаратом и макинтошем. Но они нужны только ради того, чтобы передать миру мои послания. Вообще же я убежден, что технологии — главная угроза современному миру, они даже опаснее, чем ископаемое топливо. Они отдалили нас от природы».

Деятельность Томпкинса бесит чилийское правительство. Пумалин рассекает страну надвое, а проехать по нему нельзя — приходится пускаться на пароме в обход. Томпкинс не дает вырубать леса и запрещает ловить рыбу, которую раньше продавали в США. Чилийские правые развернули против Пумалина целую кампанию; к ней радостно присоединились не только военные, но и местные жители, несмотря на милостивое разрешение возделывать вокруг парка землю и наниматься гидами в заповедник. «В чем нас только не обвиняли, — смеются Кристина с Дугласом, — например, что мы будем хранить у себя американские военные отходы или устроим еврейское государство (хотя мы никакие не евреи), или перебьем всех местных коров и заменим их на американских бизонов».

«Мы сами, — продолжает Дуглас, — ищем неприятностей себе на голову. Я возмутитель спокойствия и горжусь этим. Мы знаем, что каждый новый участок — это новое противостояние, новая ярость, новое недоверие. Но иначе нельзя».

В тихую и мирную охрану природы он не верит: «Посмотрите на Гринпис. Они кабинетные зануды, настоящая корпорация — сидят в своих теплых лондонских офисах и препираются с политиками. Для того чтобы донести наши идеи, нужен новый тип деятельности. Мы должны достучаться до тех, кто разрушает землю и уничтожает животных. Мы должны припереть их к стенке. Мы выходим на снег и ветер и устраиваем схватки с японцами».

Фото: REUTERS

Фото: AFP/East News

Рождественские каникулы для 60-летнего Томпкинса явно не прошли даром.

Ольга Гринкруг