В моем детстве юбилейные концерты, которые показывали каждое Первое мая и Седьмое ноября, у нас смотрела бабушка и моя нянька Полина. Иногда, если в нашей коммуналке в тот момент не было всеобщего скандала, когда никто ни с кем на кухне не здоровался, особой милостью в бабушкину комнату пускали еще и жившую в кладовке бабу Мотю. Но это бывало чрезвычайно редко.

Баба Мотя телевизор смотреть любила, но не умела. Минут через пятнадцать, оправившись от застенчивости и акклиматизировавшись среди бабушкиного хрусталя, она пыталась поговорить с Полиной на бытовые темы — рассказывала, где какую к праздникам выкинули крупу, сетовала на дороговизну. Полина на нее шипела и шикала, а бабушка сидела с гордо поднятой головой и старалась бабу Мотю не замечать.

В концертах из года в год показывали такой номер. Занавес полз вверх, открывая взору телезрителей многолюдный, построенный уходящими к потолку ярусами хор. Затем на авансцену выходил толстый товарищ в костюме, напрягался как тяжелоатлет — причем даже в черно-белом «Темпе 3» было видно, как багровели его щеки, подпираемые туго накрахмаленным воротничком — и заводил басом. Гремел оркестр, пел хор. Слов разобрать было невозможно. Кроме последних: «эээээ–ююююю–яяяяяя». Я много лет думал, что толстяк поет алфавит. Позже выяснилось, что это было обращение к Отчизне и заканчивалось оно следующим призывом:

«Верь мне, как тебе веееерююююю я!»

В более позднем, тинейджерском возрасте юбилейные концерты мы смотрели разве что для смеха. Мы повально увлекались Beatles и Rolling Stones и конечно серьезно слушать это не могли. Но думали, что если б не совок, то по телевизору у нас показывали бы хотя бы Высоцкого или Азнавура, а не «Зыкину-музыкину».

Посмотрев видео концерта ФСБ, понимаю теперь, что те юбилейные концерты были на самом деле все-таки некоторой попыткой компромисса между властью и народом. Претворением в жизнь лозунга, вывешиваемого на праздники: «Народ и партия едины!» Синтезом вкуса страны и власть имущих. Потому что вкус властей в чистом виде — вот он.

Советские песни и пляски всегда восхваляли власть, ее мудрость и миролюбие, олицетворенные в ее внутренней и внешней политике, советский народ, Советский Союз и лично присутствующих вождей. Но до такой оргии самолюбования, конечно, советским поэтам-песенникам было далеко. При том, что разрыв между реальность и действительностью был все же не в пример меньше. Хвала тяжелой работе ФСБ звучит особенно трогательно в свете описаний трудной разведческой службы дюжины российских агентов, пойманных в США прошлым летом. Американские власти, при всем желании, так и не смогли найти ни одной «шпионской» статьи, под которые их «деятельность» можно было бы классифицировать. За пиление российского бюджета в Америке пока еще не сажают, а это именно то, чем их охрана мирного сна российских граждан, похоже, ограничивалась.

Впрочем, судя по историям типа слива информации о тех, кто поддерживал Навального, «Нашим», еще ФСБ охраняет спокойный сон чиновников госкомпаний. Возможно, и их оффшорные счета.

Всего этого не было во времена Андропова, а если и было, то не в таком масштабе. Налицо прогресс в деле интернационализма. Этот отдельно взятый Резник еще с позднебрежневских времен завоевал репутацию «придворного поэта-песенники», но все равно, в официальные концерты высокого уровня в те далекие времена людей с фамилией Резник включали без большого энтузиазма. Все-таки такая фамилия в сочетании с буквами КГБ немного режет ухо. В сочетании с буквами ЧК или с НКВД не режет, а с этими тремя буквами режет.

Тем не менее, участие этого человек с белой ватой на голове, окруженного разномастной толпой нагловатых мальчиков и носящего фамилию Резник — необходимое условие, чтобы придать всему действу его сюрреалистический характер. Чтобы сделать из этого балаган. Я долго и очень пристально приглядывался к этому видео, прежде чем решил, что это все же не пародия.

Остается лишь порадоваться, что российский кормчий Владимир Путин служил в прошлой жизни в разведке. А что, если бы он бы был мусорщиком? Ведь в Питере в 1990-е и с мусора карьеры и деньги делались (реального, не переносного). Мог бы человек и по этой карьерной лестнице подняться. Пришлось бы тогда новому российскому Бунчикову со своими мальчиками петь про этот тяжелый, но нужный труд, и маршировать не в камуфляже, а с миниатюрными бачками помоев.