«Красный октябрь» — свобода за наши деньги

Фабрика «Красный октябрь» напоминает мне «Макдоналдс». Тот, что открылся на Пушкинской площади в 1990 году. «Красный октябрь», по идее, — это самое модное место в Москве. А «Макдоналдс» был, по идее, рестораном быстрого питания. Обслуживали там, действительно, довольно быстро. Достаточно было попасть внутрь. Я попадал в тот «Макдоналдс» дважды. Однажды мне позвонил приятель: «Приезжай, я занял очередь. Сегодня, вроде, небольшая». Я приехал на Пушкинскую из Царицыно (оно называлось тогда Ленино-Дачное), приятель был, кажется, на полпути ко входу. Второй раз меня провела в «Макдоналдс» подруга, которая работала в корпункте какого-то иностранного СМИ. По пропускам иностранных компаний в «Макдоналдс» пускали без очереди. Персонал, с трудом преодолевая неловкость, говорил всем посетителям «Здравствуйте, добро пожаловать» и «До свидания, приходите к нам еще». В один из этих двух разов я застал в «Макдоналдсе» большую свадьбу. На улице разваливался СССР, в табачных ларьках продавали махорку, в гастрономах – сизые макароны и еще не помню что.

На «Красный октябрь» обычно попасть несложно. Правда, однажды туда приезжал президент Медведев, и тогда сотрудники многочисленных очень модных офисов не могли добраться до своих рабочих мест.  А на прошлой неделе вдруг перекрыли узкую улочку, которая ведет к краснокаменным шоколадным цехам. На  въезде скопилась пробка, желающие проехать в модное место вылезли из машин и пытались качать права, а перекрывший дорогу охранник в желтой жилетке отбрехивался: я человек маленький, все претензии направляйте в Кремль — и махал рукой в сторону другого краснокаменного сооружения — того, что напротив.

Символически расположенный напротив Кремля, зажатый между двумя монструозными символами лужковской Москвы – храмом Христа Спасителя и Петром I, «Красный октябрь», — это, конечно, утопия. «Макдоналдс» на Пушкинской был полномочным представителем «другой жизни» — сытой, технологичной, буржуазной, где в сортирах чисто, покупателям рады, и все, что нарисовано на картинке, продается, причем за рубли. «Красный октябрь» – это оазис настоящей городской жизни, которую его создатели подсмотрели в европах и америках (в основном, конечно, в европах). Где нет жлобов, а есть свобода, бесплатный Wi-Fi, и  все улыбаются, когда отрывают глаза от айпэдов, макбуков и тарелок с легкой органической едой.

Чтобы попасть в царство айпэдов и макбуков, нужно заехать на территорию (двигаться сложно, парковаться негде), или по-европейски придти пешком через пешеходные мосты, которыми наш остров-утопия соединяется с материковой Москвой. Первая точка маршрута — клуб «Рай». Он и появился здесь первым. На парковке – большие черные машины с наглухо затонированными стеклами, включая лобовые – внутри видны только свисающие с зеркала заднего вида флажки кавказских республик. Перед клубом – очень юные и очень стройные дамы в стразах. Чуть дальше — темный Берсеневский переулок, а в нем — боксерский клуб и посетители этого клуба, мощные суровые ребята. С такими меньше всего хочется встречаться в темном переулке, но в Берсеневском, правда, они совсем не пугают. Дальше набережная, на ней кафе, а в кафе гуляет компания, которой самое место на слете молодых единороссов. А рядом с молодыми единороссами пьют свежевыжатые овощные миксы люди настолько увлекательного вида, что хочется разглядывать их, как экспонаты в музее дизайна.  А вот еще одно кафе, воспроизводящее шарм советского офиса условных дозастойных времен. «Вам минеральную воду с лимоном?», «Вам ризотто с пармезаном?» - спрашивают у посетителей в этом модном (других на КРО не бывает) и демонстративно демократичном заведении, а потом приносят счет: «лимон – 25 рублей, пармезан – 80 рублей». После этого кофе с сахаром заказываешь с некоторой опаской.

А еще на «Красном октябре» есть магазины.  Десятки моих знакомых работают по соседству, но я не знаю ни одного человека, который купил бы что-нибудь в этих магазинах. Неужели это место построили для нас? А ведь мы, вроде бы, и есть те самые активные горожане творческих профессий, которые уже который год тоскуют по такому месту. Но оно нужно не только нам. «Красный октябрь» придумали и сделали для себя очень богатые люди, которым надоел бессмысленный московский пафос и которым тоже, как и мне, не хватает живой и непринужденной городской среды. И вот они сделали « Красный октябрь» и заселили его мной и моими коллегами, и мы создаем им ту самую свободную и европейскую городскую среду, причем за наши же деньги.

Краснооктябрьские  заведения, где мы создаем демократичную атмосферу, могут показаться демократичными только очень богатому человеку. Не очень богатым «творческим работникам»  они кажутся вымогательством.  Я, честное слово, совершенно не заинтересован в бизнес-ланчах качества заводской столовки, которые подаются на очень красивых тарелках и по ресторанной цене. Лучше бы сохранили на фабрике заводскую столовку — мы бы дружно ходили туда.

Вот мы устали от понтов и тянемся к непринужденности, а вместо нее по какому-то недоразумению получаем грязь и хамство. Почему уважаемому интуристу в местной гостинице за 300 долларов в сутки приносят одежду из прачечной мокрым комком, а на лестницах пешеходных  мостов всегда воняет мочой? Неужели нельзя было оставить этот запах на материке? В «Красном октябре» есть какая-то фатальная раздвоенность. Для шикарного места он слишком неряшлив, немыт и полон нешикарных людей. Как место для посвященных, проросшее естественным образом на никому не нужной фабрике, он слишком претенциозен и дорог. Считается, что в Москве сейчас почти все можно купить за деньги. На «Красном октябре» за сравнительно небольшие деньги дают естественную городскую среду.

«Макдоналдс», который открылся в 1990 году на Пушкинской, был чем угодно, только не тем, за что себя выдавал. Ничего, прижился. Он обещал сытость, мировые марки и свободу потребления — и вот же они. И «Красный октябрь» приживется. Те, кто его придумал, — молодцы. Вырастет из нас естественная городская среда, никуда не денется. Вылезет из «Красного октября» и расползется повсюду, как «Макдоналдс».