В воскресенье я ехал из Вашингтона в Нью-Йорк. В летнее время в выходные обычно ожидаешь заторов, но тут было что-то из ряда вон выходящее. Сразу же за Балтимором на световых табло вдоль федеральной трассы номер 95 появились предупреждения. Впереди ДТП, и из трех полос северного направления две закрыты. И правда, вскоре вся дорога встала.

Чем ползти со скоростью улитки еще 20 км до места происшествия, я съехал с автотрассы и оказался на Первой дороге. Это очень старое шоссе, проложенное еще на заре автомобилизма, которое начинается в Ки-Вест и идет примерно 2 тысячи километров вдоль всего восточного побережья, до северной границы Соединенных Штатов с канадской провинцией Нью-Брансуик. Когда-то это была основная магистраль, но после войны ее сменила параллельная ей многополосная 95-я.

На Восточном побережье от Первой дороги невозможно скрыться. Я жил около нее в Вашингтоне и в Принстоне, и сегодня она меньше чем в километре от моего нью-йоркского дома. У нас тут она называется Бостонским почтовым трактом. Я всегда думал, что Первая дорога на всем своем протяжении полна светофоров и однообразна до умопомрачения, с типичными средней руки торговыми центрами, бензоколонками и дилерами подержанных автомобилей по обеим сторонам.

Как выяснилось, это совершенно не так. Во всяком случае, от Балтимора до ближайших предместий Филадельфии дорога идет через холмистую сельскую местность, через поля кукурузы и луга с пасущимися на них стадами, мимо ферм с силосными башнями, темно-красными коровниками и сложенными из камня старинными хозяйскими усадьбами. На пути лежат несколько природных заповедников штата Мэриленд и большое водохранилище на реке Саскеханна, которую дорога пересекает по плотине допотопной гидроэлектростанции Коновинго, построенной в 1928 году.

Еще одно историческое место уже около Филадельфии, поле сражения американских колонистов с британскими войсками. Сражение называлось «Битвой у ручья Брендивайн». Там сейчас ухоженный парк, кладбище и каменная церковь, сохранившаяся с тех времен.

По дороге попадаются небольшие живописные городки, достаточно процветающие по виду, хоть и с многочисленными вывесками «Продается» на многих домах викторианского периода — что поделаешь, кризис. На границе между штатами Мэриленд и Пенсильвания я обогнал несколько запряженных лошадьми фаэтонов, на которых ездят члены протестантской секты амишей, хотя большинство из них живет в районе городка Ланкастер, километров на 300 западней. Они не признают автомобилей и одеваются в черные сюртуки и черные широкополые шляпы, что делает их похожими на хасидов.

При этом дорога на этом отрезке практически пустая. В затор я попал, лишь когда вновь выехал на платную 95-ю дорогу, уже в штате Нью-Джерси. Ну, и до того, как, наконец, приехать домой, пришлось еще час простоять у моста Джорджа Вашингтона.

За 35 лет жизни в США я ездил между Вашингтоном и Нью-Йорком, наверное, раз сто. На автобусе, на поезде, на самолете. Машиной ездил раз пятьдесят, если не больше. Но практически никогда с 95 дороги не сворачивал. И никому, я уверен, не придет в голову ехать в Вашингтон по старому шоссе.

А зря. Автомобиль должен был нам дать свободу передвижения, а на самом деле замуровал нас в стеклянную капсулу. А если и дал свободу, так только чтобы наиболее эффективно, то есть не отрывая задницы от сидения, доехать от дома до работы. Автомобиль давно уже не только не роскошь, но и редко когда удовольствие. Не знаю, как в России, но в Америке я не знаком ни с кем, кто бы катался на своей машине по красивой извилистой дороге исключительно ради удовольствия. Мотоциклисты — да, те ездят на выходные просто так покататься, и на Первой дороге я видел несколько таких групп. А автомобилисты обычно стараются как можно быстрее попасть из точки А в точку Б.

Иными словами, мы, автомобилисты, ведем себя как туристы в Венеции, которые толпятся на главной улице между железнодорожной станцией, мостом Риальто и Сан-Марко, упуская шарм безлюдных площадей и закоулков города. Так и автомобилисты: мы всем скопом стоим в заторе на большом многополосном шоссе.