Анонс обещал «уникальный частный особняк, художественные коммуны, органические фермы, тишину и изысканность». Дом оказался действительно уникальным особняком 1847 года на берегу Гудзона, коммуны — действительно художественными, а еще был концерт классической музыки и литературные чтения — и все же в итоге органическая еда победила с большим отрывом.

Ужин хозяйка соседней фермы Дороти Лейфер (кстати, потомок древнего прусского рода) готовила из продуктов собственного хозяйства: на закуску подали брускетты с помидорами и сливами, свежеподжаренные крекеры с тимьяном и козьим сыром, венскую колбасу, маринованные баклажаны, сочную куриную печенку. Основное блюдо было просто до невозможности: жареные цыплята с соседней фермы North Wind Farms с овощами на гриле на подушке из кус-куса.

После ужина поехали слушать Американский симфонический оркестр с программой из произведений Сибелиуса и Нильсена, а также сопрано Юлии ван Дорен и баритона Тайлера Дункана. Гости — все, как на подбор, интеллектуалы, культурные до безобразия, лучшие спектакли видевшие, в самых изысканных ресторанах побывавшие, — в перерыве обсуждали достоинства и недостатки композиторов, с чьим творчеством, как оказалось, были неплохо знакомы. Некоторые предпочли концерту классической музыки параллельную программу — чтения молодых писателей.

Но если говорить начистоту, то, сидя на концерте и рассматривая почтенную пожилую публику, часто засыпавшую и даже всхрапывающую, вся компания, кажется, на самом деле мысленно торопилась обратно за стол, потому что Дороти пообещала какой-то сумасшедший шоколадный торт с орехами. И как только концерт закончился, все моментально вернулись в особняк, не польстившись на предложение продолжить вечер на дискотеке.

В доме и правда ждал шоколадный торт. А еще лимонные пирожные из местной пекарни, которыми хорошо было закусывать коньяк, хлеб домашнего производства, мед с прекрасным названием «Пасека анархиста», варенье из запрещенной когда-то черной смородины (считалось, что кусты смородины заражают другие растения столбчатой ржавчиной).

И тут вдруг стало понятно, что не было особенной разницы, какой концерт мы сегодня прослушали: Четвертую симфонию Сибелиуса или, допустим, «Бранденбургские концерты» Баха. Главным оказалось совсем другое: объедаться простой и вкусной едой, наплевав на ограничения, пить вино полными бокалами, до боли в животе хохотать над анекдотами, которые без устали травил Степан Пачиков. Что бы ни происходило, кто бы что ни говорил, Степан тут же реагировал: «Кстати, по этому поводу есть прекрасный анекдот, даже два». Я крайне редко смеюсь над анекдотами, потому что в десятилетнем возрасте каким-то образом умудрилась прочитать восемь томов анекдотов и с тех пор их ненавижу, но тут смеялась в голос. И все как-то на свежем воздухе становилось иначе, и курица вкусной, как у бабушки, и глупые анекдоты смешными, и люди расслабленными, ну такими — нормальными, простыми, своими.  

Часть компании осталась на ночь и с утра пошла на яхте по Гудзону. Самые стойкие еще имели возможность сходить в цветочный лабиринт, расположенный в поместье Rokeby, старом аристократическом доме, где смешались русские (Олсуфьевы) и американские (Ливингстон-Олдриджи) благородные крови. Ну а самые-самые стойкие Павел Ивлев, Катерина Инноченте, Елена Сиянко, Александр Нератов и ваша покорная слуга остались в особняке еще на одну ночь, поэтому сумели заскочить в местный бар Black Swan, обладающий исключительным шармом: в воскресенье здесь традиционно собираются местные жители (все творческие люди: писатели, сценаристы, фотографы, художники, преподаватели) и играют кантри. Мы с Катериной Инноченте там тоже выступили с песней группы «Монгол Шуудан» на стихи Есенина «Да, теперь решено. Без возврата». Оваций не было, но народ, кажется, подтянулся ближе к сцене.

Расставаться не хотелось, как в пионерлагере в конце смены. Кто-то спросил нашего хозяина Тима Воела, бывшего бармена, который, унаследовав особняк, неожиданно заделался реставратором, как он познакомился с Еленой Сиянко, которая придумала привести «Сноб» к нему в гости. Тим поднял левую руку: «Я работал барменом». Поднял правую: «А Лена из России». Соединил ладони: «Русские и бармены притягиваются». То есть он сам не дурак пошутить. Но он подошел ко мне в конце уик-энда и спросил: «А вы, русские, вы что, правда, так все время и проводите — смеетесь без остановки?» Если бы, Тим.