Власть заигралась в выборы

В июле 1996 года, сразу после президентских выборов, судья Конституционного суда Эрнест Аметистов написал большую программную статью: мол, демократия (так это тогда называлось), слава Богу, победила, но мы помним, что эта же демократия победила и в октябре 93-го, но прошло всего два с половиной года, и ее снова потребовалось защищать. Поэтому, писал Аметистов, теперь нужно избежать повторения ошибок и сделать то, чего не было сделано в 93-м. И дальше судья перечислял: похоронить Ленина, снести памятники ему (в тексте было — «кровавому упырю»), провести полноценный, а не как в 1992 году, «нюрнбергский» суд над партией коммунистов, ну и так далее, такой понятный смысловой ряд.

Судя по дальнейшему развитию событий, к советам судьи Аметистова никто не прислушался: Ленин так и остался в Мавзолее, памятники так и остались на площадях, и нового Нюрнберга никто не устроил.

Понятно, что к любым, даже своим собственным мемуарным и псевдомемуарным свидетельствам стоит относиться крайне осторожно, но, по крайней мере, сейчас мне кажется, что самым впечатляющим политическим явлением лета 1996 года была вот эта тишина. До выборов все вели себя так, будто со дня на день начнется гражданская война, и все друг друга поубивают, а потом выборы прошли, и войну кто-то как-то незаметно отменил.

И если поведение Зюганова, скорее всего, можно объяснить сговором с Кремлем (сейчас уже уверенно можно сказать: если бы Зюганов тогда вывел своих сторонников на улицы, власть в стране, скорее всего, сменилась бы), то поведение Ельцина летом 1996-го даже с поправкой на все болезни и на то, что наверняка не все решения принимал он сам, — так вот, поведение Ельцина летом 1996 года, как бы странно это ни звучало, скорее всего, объясняется обыкновенной мудростью. То есть, конечно, наверняка на самом деле никакой мудрости не было, просто Ельцин как раз между первым и вторым туром слег с сердцем, еле-еле выступил на длившейся десять, что ли, минут инаугурации и потом снова исчез; как раз тогда пресс-секретарем для него взяли Сергея Ястржембского, и все эти «крепкое рукопожатие», «работает с документами» — это все оттуда. Скорее всего, им там в Кремле тогда просто было не до того, но в итоге получился частный случай невероятной для российской власти политической и человеческой мудрости. Никто не стал добивать коммунистическую гадину, хоронить Ленина, сносить памятники и так далее. Просто постарались скорее забыть все, что было сказано в предвыборные месяцы. Было и было, проехали, стараемся не смотреть друг другу в глаза и живем дальше, по возможности вообще не вспоминая об этом позорном периоде новейшей истории, прожитом под девизом: «Голосуй или проиграешь».

Насколько это было мудро — это мы только сейчас по-настоящему понимаем. Путинская выборная кампания 2012 года строилась на тех же, часто с прямыми цитатами вроде газеты «Не дай Бог», принципах, что и ельцинская кампания в 1996-м: «Не имеет значения, хороший я или плохой, но без меня страна утонет в крови и говне». Черт его знает, может, с тех еще времен в каком-нибудь кремлевском сейфе осталась папочка с надписью типа «Самая эффективная предвыборная кампания», и Володин, когда переехал в Кремль, нашел ее, разбирая шкафы. Возможно, все было именно так, но в этом случае можно только пожалеть, что в руки нового кремлевского политического кардинала не попала инструкция, в которой было бы написано, как вести себя после эффективной предвыборной кампании. Вместо мудрости власть зачем-то продолжает то демонстративным хамством, то демонстративной свирепостью, то демонстративным цинизмом вызывать гражданскую войну — уже без каких-либо предвыборных целей. Просто для удовольствия.