Жара определенно влияет на мозг. Вот один характерный пример: с публикацией этой заметки мне пришлось ждать, пока в Москве установится жаркая погода, потому что, когда погода нежаркая, читателям отчего-то неинтересно читать про глобальное потепление. Представьте себе: идет эпохальный процесс погибели всей биосферы, он займет минимум столетие, ваши розовые пухлые правнуки будут корчиться в испепеляющем жару катастрофы, но ваш сегодняшний интерес к этому феномену зависит от того, +20 на дворе или +30. Эх, люди, люди.

И это не только мои частные сетования на подлую людскую природу, такие колебания интереса замечали многие. Именно поэтому в разгар лета публикаций на тему глобального потепления больше всего. Одна из последних таких публикаций как раз и сообщает нам, что интерес публики к проблеме глобального потепления подхлестывают всевозможные климатические курьезы: когда лето жаркое, в Егорьевске горят торфяники, а над Техасом проносятся торнадо, на вопрос «Происходит ли глобальное потепление?» большинство людей с уверенностью отвечают: «Да!» Когда погода нормальная, многие не уверены насчет потепления — есть оно или его нет, черт его знает.

Это исследование Энтони Лейзеровича из Йельского университета научно доказывает, что природные катастрофы влияют на глобальное потепление, точнее, на то, верит в него публика или нет. Как ни странно, гораздо меньше известно об обратном влиянии: действительно ли глобальное потепление (если оно происходит) вызывает природные катастрофы. Для ученых вовсе не очевидно то, что так очевидно для публики (вернее, не то чтобы очевидно, но просто она «так чувствует интуитивно»). Ведь действительно, если температура Земли поднимется на 5 градусов (это чудовищно много, спросите любого климатолога), то просто каждый день вашей жизни будет на 5 градусов теплее: зимой –10 вместо –15, летом +35 вместо +30, ну и что? Где тут катастрофа?

Но вот наконец на этот вопрос получен ответ: да! Глобальное потепление способно менять нам погоду здесь и сейчас, да так, что мало не покажется. Полный текст обзора Томаса Петерсона, Питера Стотта и Стефани Херринг в pdf-формате можно взять здесь. Если в двух словах, то антропогенное глобальное потепление в 20 раз увеличивает вероятность «тепловых волн» и засух в Техасе, в 60 раз повышает вероятность теплой осени (а затем и очень холодной зимы) в Британии, как случилось в 2010–2011 годах. И хотя не все катастрофы последнего времени произошли из-за потепления (во многих, как мы знаем, виноват путинский режим), но зависимость есть.

Другими словами, публика хоть и дура, но что-то такое чувствует правильно.

Итак, глобальное потепление влияет на погоду, погода влияет на сознание. Чтобы замкнуть круг, хотелось бы показать, что сознание влияет на глобальное потепление, то есть человеческий разум способен что-то ему противопоставить. Жечь меньше нефти и не ездить на машинах мы не можем, это уже ясно. Но, как выяснилось, мы можем убрать из атмосферы лишний углекислый газ. Именно об этом докладывают ученые, завершившие восьмилетний эксперимент по подкормке водорослей железом. Видите ли, водорослям для жизни не хватает железа — будь у них больше железа, они бы росли быстрее и утилизировали бы больше СО2. Еще в 2004 году ученые забросили несколько тонн железа в океан неподалеку от Антарктиды и стали ждать. А теперь они сообщают о результатах: так и есть, каждый атом железа, утопленный в море, убрал из атмосферы 13 тысяч атомов углерода. А потом водоросли умирают и попадают на дно, утаскивая с собою лишний углерод. Поможет ли нам этот фокус? В 2007 году, еще до завершения опыта, климатологи заключили Лондонскую конвенцию, в которой особо оговорено, что удобрять океан железом в планетарных масштабах мы все-таки лучше не будем. Но сегодняшние результаты показывают, что в принципе такой вариант у нас есть. Хоть и страшно. Но глобальное потепление может быть еще страшнее, или нет?

Одна из проблем всей просветительской кампании насчет глобального потепления состоит в том, что само слово «потепление» приятно для человеческого слуха. Вот было бы глобальное похолодание, вот бы все сразу взвились, а раз потепление, то как-то не очень тревожно. Так уж устроен человек: ему можно оказать теплый прием, и он будет рад, а если бросить на него ледяной взгляд, он обидится. У большинства народов слова, описывающие тепло, заряжены позитивом. Тепло — это уют, семья, друзья, костер, камин, лето это маленькая жизнь, забиться под одеяло с симпатичной девчонкой, одним словом, все хорошее в жизни. Оказывается, это вовсе не случайно (о чем можно прочитать в Scientific American).

Известный нейрофизиолог Як Панксепп утверждает, что районы мозга, отвечающие за «теплые», то есть хорошие, доверительные отношения с себе подобными, сформировались у нас из более примитивных структур, отвечавших за терморегуляцию. Еще в 70-х физиологи заметили, что мама-крыса температурой своего тела регулирует некие физиологические состояния у крысят (например, пищеварение). Видимо, из этих отношений крысят с крысой развились и все прочие виды теплых отношений всяких существ друг с другом.

Совсем недавно опубликовано еще одно исследование на эту тему. Мэтью Весс из университета Огайо показал, что люди, мучительно скучающие по партнеру (attachment anxiety — так называют это психологи), не только предпочитали теплую пищу холодной, но и выше оценивали качество своих отношений с партнером, если исследователь ненароком подсовывал им «теплые» слова. То есть связь налицо.

Возможно, глобальное потепление побудит нас теплее относиться друг к другу? Наверное, тут уже начинаются грубые натяжки и передергивания. Вот катастрофы будут точно, а станем ли мы в результате лучше — это еще не факт.