Леонид Бершидский: Почему Путин и Гессен не поняли друг друга

Книга Маши Гессен о Путине, вышедшая исходно на английском и не увидевшая света в России, называется «Человек без лица».

И вот вдруг он звонит по телефону. Ей, Маше Гессен. Извиняется перед ней: невольно, мол, стал виновником вашего увольнения с поста главреда журнала «Вокруг света». Не хотел никакой политики в этих делах, so sorry. Приходите, Маша, в гости.

И — обретает лицо?

Гессен говорит, что надеялась на это. Что боялась, как бы встречу не отменили. Что хотела подпасть под обаяние Путина, как это случалось со многими его собеседниками.

Получилось по-другому. Гессен покинула Кремль в недоумении. Она ничего толком не успела сказать Путину, даже не попросила у него интервью, которым можно было бы дополнить книгу. Гессен показалось, что Путин ничего про нее не знает. Ни про книгу, в которой он предстает не хватавшим с неба звезд сотрудником спецслужб, нежданно вознесенным к вершинам и сильно там напортачившим. Ни про прежнее редакторство в «Снобе», где Путина поносили почем зря. Ни про шеф-корреспондентство в журнале «Итоги», редакцию которого полностью сменили — на лояльную к Путину — во время разгрома медиаимперии Владимира Гусинского.

На самом деле Путин показал Гессен лицо, которого, как она утверждала, у него нет. Но она этого не поняла.

Путин тоже не понял Гессен. Впрочем, он не очень-то и старался. Ему было некогда.

Публике было предъявлено нынешнее состояние диалога между властью и интеллигенцией. Это диалог слепого с глухим.

Путин, конечно, все знал про Гессен. Перед встречей ее приветствовал пресс-секретарь Дмитрий Песков. Он по должности обязан знать важных в медиатусовке людей и при необходимости объяснять президенту, кто они такие. Путин известен отличной памятью и страстью ко всяческому бэкграунду. И Юру-музыканта Путин тоже знает, хотя однажды притворился, что не узнал.

Однако Путин явно не имел намерения обсуждать с Гессен ее бэкграунд. У него было мало времени — он и так опоздал на два часа — так что он поставил перед собой две цели. Во-первых, объяснить Гессен, зачем он летал с журавлями (ведь уволили-то ее за отказ отправить журналиста, чтобы освещать знаменитое президентское стерх-шоу). Во-вторых, помирить Гессен с издателем журнала «Вокруг света» Сергеем Васильевым. Поскольку Путин жестко контролировал ход встречи — человека, который уже двенадцать лет правит страной, а до этого возглавлял ФСБ и правительство, не так-то просто перебить, — обе свои задачи он успел выполнить за 20 минут.

Так все это выглядит с точки зрения Путина. Повестка сформулирована и быстро выполнена. Результат достигнут. Рабочий день продолжается.

Гессен, со своей стороны, много рефлексировала перед встречей. Обдумала эффектное появление в Кремле на велосипеде. Взяла с собой умную книгу о журавлях. Приготовилась высказать Путину свое отношение к его экологическим инициативам («Это лицемерие»). В ходе встречи, услышав шутливую ремарку Путина о том, что в журнале должна быть дисциплина как в армии (предназначенную, видимо, для ушей Васильева, чтобы смягчить унижение), начала придумывать, что же сказать по этому поводу.

Она собиралась дискутировать. Но в результате плыла по течению, пока Путин осуществлял свой план встречи. Потому что Путин никакой дискуссии не запланировал. Он был уверен в своей правоте, и что бы ни сказала ему Маша Гессен, намеревался и дальше надевать ошейники на тигров, нырять за амфорами и летать на дельтаплане. Путину было, по большому счету, безразлично мнение Гессен: оно ничего не меняло. Ему нужен был результат: по словам Пескова, ему нравилось, какой журнал делает Гессен для Русского географического общества, и хотелось, чтобы журнал без нее не стал хуже.

Поэтому, когда Гессен сказала, что работу менять не планировала, а Васильев согласился принять ее назад, Путин решил, что дело сделано. Встал и ушел. Он решил, что услышал от Гессен «да».  Не присутствовавший на встрече Песков заявил, что в финале Васильев согласился вернуть Гессен, а она согласилась вернуться.

Только за дверью — собственно, в колонке в «Большом городе» — Гессен выдала эффектную фразу, которая, видимо, не придумалась вовремя: «Не могу работать в журнале, где главного редактора назначает Путин».

Интеллигенту трудно, почти невозможно понять человека, который не вступает с ним в спор, не нуждается в обмене мнениями, а идет прямиком к поставленной цели. Он считает, что у такого человека нет лица.

С другой стороны, госменеджеру путинской генерации — не только самому Путину — непонятна рефлексия. Если бы он был ей подвержен, пришлось бы прочесть блог Навального и застрелиться. Какая разница, кто предлагает издателю исправить ошибку — Путин, Шмутин. Хочешь работать дальше? Вот, работай, пацаны договорились.

То, что и интеллигенты, и госменеджеры говорят на русском языке, — несчастливое совпадение. Это представители разных стран и культур. Они нуждаются в переводчиках, но у них не было бы ни времени, ни желания слушать перевод, даже если бы он предоставлялся. Это слишком запущенный случай. Революция бы исправила.