Валерий Панюшкин: Кто-то другой

Признаюсь, о стихотворении Константина Бальмонта «Тетенька из села» напомнил мне Дмитрий Быков, написавший эссе о поэте в безвременно почившей «Русской жизни». Сам-то я не перечитывал эти стихи лет с четырнадцати. С тех пор как продекламировал их на конкурсе чтецов в Доме пионеров имени Павлика Морозова, каковой Дом пионеров был перестроен из церкви, а теперь возвращен церкви, называется храмом Святителя Николая на Трех Горах, и настоятель там — протоиерей Всеволод Чаплин.

А я-то тридцать лет назад стоял там на сцене под портретом Ленина над перекрытым алтарем и декламировал:

    Нежити ходят, бормочут во тьму,

    Шепчут, скривясь, ничего не пойму...

...и ситуация не казалась мне странной, а только щекотал подростковую мою фантазию сбивающийся бальмонтов дактиль.

Подростки любят воображать себе, будто в мире есть что-то еще, кроме обыденного. Любят представлять себе, что кроме учителей, родителей, балбесов-товарищей и девочек-задавак есть в мире еще КТО-ТО ДРУГОЙ, кто-то, кто присутствует незримо, следит за каждым твоим шагом, помогает или вредит, вразумляет или запутывает. Благодаря этим верованиям мир подростка становится богатым, загадочным и несводимым только к борьбе с прыщами и исправлению тройки по алгебре. Точно так же, как мир крестьянина благодаря лесовикам, домовым, русалкам и потерчатам становится несводим просто к ежедневной необходимости напоить и подоить скотину.

Правда, вскоре в моем сознании бальмонтова нежить уступила место нежити, придуманной Борисом Гребенщиковым. С тем же трепетом (приятным и неопасным), с которым читал я у Бальмонта «Совы на крыше усядутся в ряд, углем глаза, как у ведьмы, горят», внимал я теперь гребенщиковским историям про Электрического Пса, про Хозяина, про Наблюдателя, про Партизан Полной Луны — мне приятнее было искать этих таинственных персонажей в реальном мире вокруг себя, а не задумываться про то, как Гребенщиков популяризирует (или профанирует) литературные традиции Серебряного века.

А потом я вырос. Повзрослел. Надолго перестал интересоваться домовыми, лешими, русалками, наблюдателями, партизанами полной луны и электрическими псами. Присутствие или отсутствие КОГО-ТО ДРУГОГО перестало беспокоить меня. Мой мир стал рациональным. Разве что вполне канонический Бог иногда надобился мне, и то лишь в минуты отчаяния, когда бывало особенно грустно или особенно страшно.

И я скажу вам, жить в рациональном мире взрослого человека сложно. В этом рациональном мире сплошь и рядом происходят совершенно абсурдные события. В этом рациональном мире то ФСБ сама взрывает дома, прикинувшись «Аль-Каидой», то Ходорковский сам у себя крадет всю нефть, то детский омбудсмен нарочно берется извести сирот-инвалидов, то Магнитский сам себя доводит в тюрьме до летального разрыва внутренних органов, то мировая закулиса нарочно обрушает евро, то в Сколково — научная конференция, посвященная вечному двигателю, то в однополых семьях дети оказываются счастливее, чем в разнополых, то биологи всерьез стремятся к бессмертию методом пересадки человеку ДНК лысого крысокрота. Абсурдность нашего мира легко можно было бы объяснить постоянным присутствием и кознями КОГО-ТО ДРУГОГО, но рациональность наша не допускает таких объяснений. Посреди абсурда приходится жить, закрывая на абсурд глаза и отговариваясь лозунгом «я подумаю об этом завтра». И это до тех пор так, пока…

… пока не перечтешь вдруг стихотворение Константина Бальмонта «Тетенька из села». Перечтешь и подумаешь: «Батюшки светы! Да ведь не изменилось ничего! Мы опять живем в мире, где за каждым событием стоит КТО-ТО ДРУГОЙ, кто-то таинственный и злокозненный».

Признаемся, пожалуй: сознание наше устроено так, как будто не мы, не вполне мы сами совершаем поступки и принимаем решения. Так, как будто кто-то стоит за нами и толкает нас под руку. Только этот кто-то больше не домовой и не леший. Мы напридумывали себе новой нежити: Гиви Таргамадзе, Владислав Сурков, Кондолиза Райс с Мадлен Олбрайт, Владимир Путин, Барак Обама, Усама бен Ладен… Вся эта нежить, на наш просвещенный взгляд, стоит за каждым человеческим поступком. Разница только в том, в какую именно нежить вы верите и кого из перечисленных персонажей считаете способным направлять человеческие поступки. Ну, точно так же, как в некоторых русских деревнях колдуном принято было считать мельника, а в других деревнях — кузнеца.

Вы скажете: Гиви Таргамадзе и Владислав Сурков существуют на самом деле, а лешего и домового не существует. Да, разумеется. Но тетенька из села точно так же с пеной у рта принялась бы говорить, что на самом деле существуют домовой и леший, что леший лично ее водил по лесу, а домовой лично ее душил ночью, тогда как про Таргамадзе с Сурковым она и не слыхивала и, следовательно, их нет. Это, мне кажется, просто разные парадигмы внутри одного и того же магического мировоззрения.

Нам, полагаю, всем свойственно думать, что не может же человек принять решение и совершить поступок самостоятельно. Обязательно — думаем мы — должен же быть тут КТО-ТО ДРУГОЙ.

    Тетенька, может, мой разум и мал,

    Только вот вижу, наш смех замолчал.

    Тетенька, право, мне страшно с тобой,

    Точно здесь есть еще кто-то другой.

Ключевые слова — «смех замолчал». В этих наших поисках КОГО-ТО ДРУГОГО нет никакой радости.