Разговор с Рамзаном Кадыровым
«Поговорить с таким человеком даже о погоде — большая журналистская удача», — писала Ксения Соколова о своей первой встрече с Рамзаном Кадыровым в 2005 году. Блок-посты, руины, бэтээры, «чеченские заправки», Басаев, хмурые мужчины с автоматами — тогда все это было еще реальностью Чечни, нашей с вами реальностью. Сегодня о войне не напоминает ничего, кроме собственно топонимики
Аргун, Гудермес, Грозный, площадь Минутка — от этих названий мы еще долго будем вздрагивать. Под колесами — отличная дорога, за окном — лермонтовские пейзажи, добротные разноцветные дома, кирпичные усадьбы с узорчатыми литыми воротами, кругом розы, маргаритки, анютины глазки, современные бизнес-центры, мечети, скверы, фонтаны.
Мрачные мужчины в тренировочных костюмах или полувоенной форме пропали вовсе, словно и не было их никогда. Люди одеты с южным шиком, чувственно, но сдержанно. Так выглядят образцово-показательные города в Турции, Эмиратах или даже Израиле.
И как бы ни ужасалась фейсбучная лента по поводу Рамзана Кадырова, — а она ужасалась, только увидела пару моих снимков из Грозного, — мне с фейсбучной лентой обсуждать здесь нечего. Рамзан сказал, Рамзан сделал. В Чечне мир. Не худой и не половинчатый. Не спорю, этот мир достался дорогой ценой, но на халяву что-либо достается только в интернете.
Поговорить с Рамзаном — действительно большая журналистская удача. И в этих словах сегодня заключено значительно меньше иронии, чем в 2005 году. Эксцентричный глава Чеченской республики может похвастаться не только цветастым афоризмом, цветастой рубашкой или прикольной фотографией в инстаграме. Всего за несколько лет он построил новую Чечню, а цену правильнее обсуждать историкам.
ИТАР-ТАСС организовал встречу клуба главных редакторов центральных СМИ — есть такая профессиональная ассоциация — с Рамзаном Кадыровым прямо в его новой резиденции в центре Грозного. На огромной площади посреди идеальных газонов, напоминающих изумрудные волны гольф-полей, высился монументальный дворец в османском стиле, рядом с ним — копия священной Каабы, обрамленная минаретами. Правда, Рамзан Ахматович предпочел для разговора другие декорации: среди простирающихся левее живописных холмов и чеченских родовых башен прячется небольшая ферма. При ней живет медвежонок в клетке, по траве ходят куры, индюшки, покрикивают петухи, журчит ручей, ниспадающий в искусственный пруд. Мы сидим в шатре, его полог колышет легкий ветерок. «Клубника с моего огорода, — улыбается Рамзан, — в Москве такого не бывает, там химикаты такие-сякие, а у нас все чистое, экологический продукт». Надо сказать, что помимо клубники на столе имелось много других экологических продуктов: лепешки с сыром и зеленью, котлеты, шашлык, форель, традиционный хингалш — мелко нарезанные кусочки теста, то ли микропирожки, то ли макромакароны, нежнейший пломбир (Рамзан очень гордится, что недавно в Чечне открылся завод по производству мороженого). Не было только алкоголя. Глава Чеченской республики сообщает, что «не наливает». «Наливать» — это по мусульманским традициям тоже грех, поэтому главные редакторы центральных СМИ провели день, во всех смыслах не похожий на остальные. Последний раз я пил столько лимонада только в своем советском детстве.
Около четырех часов подряд Рамзан с азартом отвечал на вопросы десятков редакторов. На один, вызвавший минутное затруднение, он воскликнул: «Ай, как ответить?» — «Как всегда, — пояснила Ксения Соколова, — вежливо или честно». В целом ответы Рамзана Ахматовича действительно можно разделить между двумя этими полюсами. Где-то он был вежлив, где-то честен до такой степени, что я бы не рискнул передать его слова полностью.
- Фото: instagram.com/kadyrov_95
Хватит кормить Кавказ?
Нам очень трудно, труднее, чем остальным. У нас сотни тысяч погибших, пять тысяч пропавших без вести. Разрушена была вся республика, и с этим народом я должен вести диалог и вести народ за собой, за федеральным центром. И даже элементарный вопрос по поводу компенсаций. У вас разрушена квартира в Москве, дом, и вам за него предлагают 350 тысяч рублей, и живи дальше как хочешь. Как вы на это смотрите? В других местах дают полтора-два миллиона, и люди строят. Нам 350 тысяч рублей. Найти общий язык с этим народом, у которого есть свои обычаи, традиции, не легко. Но народ относится с пониманием. Мы показываем, что власть — это не власть, это слуги народа. Самая обидная тема — порой умные пишут — за счет наших налогов вы строите республику. За исключением 11 регионов, у нас все находятся на дотации. Но именно выбирают нашу республику, о других не говорят. Вот возьмите федеральную целевую программу. Сто с чем-то миллиардов рублей. Один раз секвестрировали, другой раз, получился примерно один Большой театр. Никто не говорит, какая у нас территория, сколько мы театров построили, мостов, школ, больниц, дорог. Никто не говорит об этом. Куклы — сами никто, ничто — чего-то там говорят, а за ними в интернете повторяют. Я думал, там умные, образованные люди сидят, патриоты. Мы часть территории Российской Федерации. Россия использовала все и потратила большие средства для наведения конституционного порядка, чтобы мы не отделились от России. Мы сейчас говорим, что мы хотим жить с Россией, а эти говорят: нет, Кавказ, давай, отдельно живите. Наш народ определил свою судьбу в составе России.
Заставляют ли в Чечне носить паранджу?
Мы никого не заставляем надевать паранджи. Нас обвиняют в том, что мы заставляем. Когда моей старшей дочери исполнилось 12 лет, я ей говорю: по исламу ты взрослая. Наденешь платок, закроешься, как подобает мусульманке, Аллах тебя вознаградит, будешь в раю. Сама должна подумать и принять решение. Жена звонит вечером, говорит, что Айшат одела платок ради Аллаха и не снимет, даже если ее убьют за это. Я даже свою дочку не заставил. Просто сказал: вот плохое, вот хорошее. Я всем говорю, была бы моя воля, я бы всех одел как положено. Но я на это не имею права. Аллах мне говорит, надо проповедовать, призывать к этому, а не заставлять. Мы не заставляем, мы призываем.
Политика Америки
Кто против Америки, его всегда давят. Но я не боюсь этого, я боюсь Всевышнего. Я билет сдал свой, я не поеду в Америку, хотя и билета не было.
Отставка Суркова
Таких, как Владислав Юрьевич, мы называем не друзьями, а братьями, мы дружим семьями. По поводу отставки Суркова не нам решать. Решает президент страны, ему виднее. Но Сурков помогал нам всем, он сильный специалист, он необходимый человек для России. И это может подтвердить всякий. Я ничуть не огорчился, когда, так скажем, по его желанию подписали указ — да он этого и сам хотел, он еще написал 26 апреля заявление, — потому что, если меня спросить, это не его место было.
Почему бы не предложить Суркову работу в Чечне?
Я бы с удовольствием уступил ему место главы республики, и на выборах поддержал бы его, потому что такого сильного специалиста мы нигде никогда не найдем. Такие люди нам, России, нужны. Я думаю, Владимир Владимирович примет правильное решение, он останется в команде Путина. Путину нужны сильные люди, он сильный. Много там подхалимов бегает вокруг, которые стараются делать политику. У Владислава Юрьевича есть своя позиция, он не боится озвучивать свою позицию. Он всегда добивался того, чего не могли другие, — справедливости. Он доводил до президента страны истину, и президент всегда принимал правильное решение. Он нам сильно помогал, был всегда доступен, всегда отзывчив.
Не ослабит ли отставка Суркова позиции Кадырова?
Мои позиции не ослабит, мои позиции зависят от Всевышнего.
Не боитесь дружить с Сурковым теперь?
Я не определяю по политике друзей и братьев. Он мой названный брат. И что бы ни было, даже если его посадят, он мой брат. Иначе какой я тогда буду мужчина? В самые трудные годы нас объединило служение государству и народу. Он чистый чеченец, у нас не как у евреев, у нас по отцовской линии. Если отец чеченец, то он чеченец. Он не скрывает этого. Мы когда с ним ехали в Шатой, Тумкали мы проехал и его село Дубиюрт. Он говорит, я здесь играл, здесь, он помнит места. Это счастье — быть чеченцем.
Выборы глав регионов
У нас будет избираться, а что касается соседей… Если глава субъекта не может поставить свою кандидатуру на выборы, он должен написать заявление. Я если не уверен, что меня поддержит население, уйду в отставку. Я говорю про Евкурова, героя России, генерала. Ингушетия — не многонациональная республика. Там не идет военных действий, там налаженная жизнь. Если человек цепляется за кресло, он опасный человек.
Я эту должность не хочу, но я уверен, что если я пойду на выборы, больше 90 процентов свободно проголосуют за меня, потому что я свою жизнь посвятил служению народу... У нас, хвала Аллаху, получается изменить что-то к лучшему.
В Дагестане многонациональный народ, там много надо что сделать, есть много «но» там. Мы: Чеченская республика, Ингушетия, другие регионы на Кавказе — мы должны идти на выборы и не бояться этого. Те главы, которые этого боятся, в частности Юнус-бек Баматгиреевич Евкуров, хороший наш патриот, он неправильно это делает.
Продолжение здесь.
Спасибо. Очень интересно.
Эту реплику поддерживают: