Куда делась московская магия

Есть такая штука — ощущение города. Вот оказываешься на улице в конце мая или начале июня, — любой город именно в эту пору выглядит лучше всего, как девушка в любимом легком платье, — и считываешь некий код, получаешь некую основополагающую эмоцию.

Маленький тест, чтобы было ясно, о чем я. Из следующих кусочков текста изъяты топонимы и слова-эндемики, по которым можно легко догадаться, какой город имеется в виду, — но я уверен, что вы все равно догадаетесь.

«Во всем мире нет, пожалуй, города, где бы иностранец так легко чувствовал себя — словно дома, по крайней мере внешне, — как в [этом городе]. Уже через несколько часов кажется, будто ты здесь родился. Ведь все так хорошо знакомо! Все тут точь-в-точь так, как рассказано в тысячах книг и фильмов, спето в тысячах песен, изображено на тысячах полотен. Все это я видела уже раньше. Этого [работника сферы обслуживания] в синем переднике, который поливает водой тротуар в ранний утренний час, кафе на тротуарах под открытым небом, где [жители города], щурясь на солнце, пьют кофе и читают газеты, старушку в цветочном киоске, где продаются дивные весенние фиалки; дребезжащие такси, домохозяек с [этим товаром] под мышкой — все это я видела уже раньше». ¹

«Девушка в платке целует лежащего на лавке бойфренда, его голова на ее коленях, в сотне метров другой платок в той же позе, в каком кино насмотрелись?.. Звякает посуда в старом деревянном ресторане, сквозь заросли блестит [большая вода], черепичные крыши на том берегу. Дорога вдруг выводит к одному краю парка, за забором квартал двух-трехэтажных домов, старьевщик катит телегу по улице в поисках заработка... на берегу рыбаки, рыбаки, рыбаки, второй […] мост, вдоль прибрежного шоссе рестораны, курорт в городе». ²

Так можно играть даже с теми, кто никогда в этих городах не был, просто видел фильмы, читал книжки, неохотно разглядывал привезенные друзьями из поездки фотки.

Сущность города, заметьте, описывают с помощью эмоционально окрашенного перечисления. Это всегда серия бытовых картинок, образов, звуков, складывающихся в то самое чувство места.

А вот вам московская серия:

Ольга. Куда мы идем?

Лев. Я тебе Москву покажу.

Лев и Ольга на палубе прогулочного катера. Катер плывет по Москве-реке.

Лев. Вот это столица нашей родины — Москва.

Катер плывет от Котельнической набережной к Воробьевым горам.

Лев (показывает Ольге).

Это гостиница «Россия». Самый крупный отель в Европе.

Это отель «Кемпински». В нем очень чисто.

А это Кремль. Там живет Президент.

Это кинотеатр «Ударник».

Это храм Христа Спасителя. Там будут молиться Богу.

Это кондитерская фабрика «Большевичка». Там делают шоколад.

Это Третьяковская галерея. Там висят картины.

А это русский шаттл «Буран».

Они проплывают Воробьевы горы.

Лев. Это трамплин.

Ольга. Я знаю. С него зимой прыгают лыжники.

Лев. Как?

Ольга (показывает рукой). Во-о-о-от так. ³

Экскурсия по Москве, конечно, может быть только вот такой издевательской, иронично-циничной. Правда, сейчас уже нет «России», а «кондитерской фабрики "Большевичка"» никогда и не было — имелся в виду, конечно, "Красный Октябрь", где нынче не делают никакого шоколада, но раньше ведь не обязательно было знать, как называется краснокирпичная фабрика на Стрелке.

Не суть. Вот советская «Россия», а вот буржуазный «Кемпински»; вот Президент, а вот Бог; вот Третьяковка, а вот космос. Посмотрели? Теперь платите и проваливайте. Москва устало отмахивается и не пускает чужаков внутрь.

В Москве даже местный житель мог собраться на прогулку по каким-нибудь своим заветным местам, чтобы поймать свою городскую эмоцию, — и обнаружить, что все изменилось в переулке, нет больше скверика, от особенного дома остался только фасад. Но вдруг в каком-то неожиданном месте нет-нет да и прорежется щемящее, особенное, чудом сохранившееся или, чем черт не шутит, вновь возникшее — магическое, захватывающее дух.

Я уже пару лет пытаюсь поймать в Москве эту ее ускользающую, спрятанную под слоями дорогой косметики и цинизма, городскую магию — и не могу. Хотя раньше она мне открывалась. Я знал, где искать, и знал людей, которые знали другие места. В Москве без этого никак.

Может быть, дело во мне. Но не у меня одного возникает ощущение, что на город опустился невидимый колпак, заглушивший в нем магию.

Как раз про это недавно писала в «Фейсбуке» Наталия Осипова: «Лужков руководил Москвой много лет и испортил все, что можно. Он, конечно, превратил город в столицу третьего мира, застроил ее безобразными торговыми и жилыми комплексами и завез сюда толпы мигрантов. Но, как ни странно, за все время его правления он ни разу мне лично не помешал. Да, власть ужасна, корыстна, маргинальна, но горожанина она не преследует. Власти на горожанина просто наплевать... Пришли иные времена. Не понимаю, как они этого добились, но за то недолгое время, что в Москве правит Собянин и его эффективные менеджеры, я успела адски устать от них. Полное впечатление, что они повсюду и их единственная цель — достать меня. Ощущение, что я круглосуточно нахожусь на армейском плацу или в пионерлагере».

Киевляне жалуются, что в их город вернулись 90-е. Какая-то повсюду жалкая торговлишка, кривобокие ларьки и развалы, дурацкие аттракционы для лохов — заплати 20 гривен, провиси на турнике 120 секунд и получи 200. Разруха, ямы в асфальте, облупившаяся краска. Я отвечаю: берегите все это. Не обшарпанности из 90-х бойтесь, а навязчивых, непрошеных попыток благоустройства, которые Осипова называет «азиопской неметчиной». Не ларьки и бомжи выживут вас, ребята, из вашего города, а бескомпромиссная борьба с ними. Вот когда вы не сможете больше найти в своем квартале палатку со свежими фруктами и улыбчивой золотозубой продавщицей, которая заранее знает, что вы возьмете; когда вам придется ехать за сигаретами на заправку; когда в парке, где в 13 лет вы гуляли со своей первой любовью, вы будете брести в толпе по свежепосыпанным гравием дорожкам между монструозных спортплощадок — тогда вы поймете, что душа города согласна жить не во всяких декорациях. Что иногда подтяжками и ботоксом можно убить то, чем женщина покоряла мужчин, а плиткой и менеджментом — то, чем город держал своих жителей.

Уж не знаю почему, но чувство города, его магия выживает, когда городом управляют местные. Или хотя бы давно приехавшие. То ли им тоже дороги эти трудно поддающиеся описанию эмоции, эти моменты безотчетного уличного счастья. То ли городская магия до некоторой степени управляет ими, не мешая, впрочем, безобразничать и мздоимствовать.

А просто взять город в крепкие, чужие, хозяйственные руки — это как синицу сжать.

1 Астрид Линдгрен — Париж.

2 Влад Вдовин — Стамбул.

3 Владимир Сорокин — Москва.