Наши колумнисты
Николай Клименюк
Николай Клименюк: Национальная идея возмездия
-
- Иллюстрация: Bridgeman/Fotodom
Так совпало, что новость о голодовке Надежды Толоконниковой и ее письмо о чудовищных условиях в мордовской колонии №14 появились одновременно с новостью о приговоре москвичу Петру Дмитриеву, которую мало кто заметил. Дмитриев получил такую же «двушечку» за ДТП, которое произошло три года назад: в сильный дождь машину Дмитриева занесло и развернуло поперек дороги, в нее врезалась другая машина, пассажирка которой погибла. В этом деле масса нестыковок, и вина Дмитриева вызывает обоснованные сомнения. Но приговор поражает, даже если Дмитриев действительно виноват в том, за что он наказан. Согласно материалам дела, он ехал недостаточно медленно — всего 70 км в час вместо якобы безопасных 57, притом что разрешенная скорость в месте аварии 110. Прокурор просил четыре с половиной года колонии общего режима, а суд дал два года колонии-поселения за недостаточно сниженную скорость. Не многовато ли? Кажется, многовато; но точно никто не знает.
Российская судебная система полностью разучилась не только отличать невиновных от виноватых. Она разучилась определять для тех, кого она признала виновными, адекватную меру наказания. А вместе с судебной системой этот навык утратило и все общество. В Новосибирской области 14 лет строгого режима получил молодой человек, которого случайно приняли за педофила. Преступление, за которое он получил этот кошмарный срок, действительно было совершено, хоть и не им: некто попытался склонить 8-летнюю девочку к сексу, а когда та закричала, оттолкнул ее и убежал. Такой же срок получил серийный насильник из Волгограда, которого признали виновным в шести случаях половых сношений с детьми.
Учитель Илья Фарбер получил семь лет строгого режима за взятку в 300 тысяч рублей. При таком приговоре уже совершенно не важно, виновен Фарбер или нет. Быстрый поиск новостей по словам «осужден за взятку» дает такие результаты: Геленджикский городской суд приговорил бывшего чиновника к трем годам в колонии общего режима за взятку в 100 тысяч рублей. На Камчатке рыбинспектор за 500 тысяч рублей взяток должен заплатить два миллиона штрафа. А вот в Ставрополье такое же наказание, как Фарбер, получил некий Лачин Абдуллаев за попытку передать взятку в 200 тысяч рублей следователю, причем Абдуллаев просил не за себя, а выступал посредником.
Суровость или, наоборот, мягкость наказания, выносимого судами, мало соотносится и со степенью вины, и с размером ущерба, и даже с принадлежностью обвиняемых к властным структурам или, наоборот, к чему-нибудь протестно-оппозиционному. Рядовой гражданин Дмитриев превратился из свидетеля в обвиняемого и осужденного без всяких различимых внешнему наблюдателю причин. Только глубокий параноик может увидеть в этом приговоре какой-то там сигнал, который кому-то там посылает государство. Ну разве что сигнал, что его всегда надо бояться и ему никогда не надо доверять. Но едва ли государство посылает такой сигнал сознательно. Хотя без сигналов не обходится: на фоне кровожадного обращения с фигурантами «болотного дела» особенно диким и циничным вызовом обществу выглядит уютный домашний арест обвиняемой по делу «Рособоронсервиса» Евгении Васильевой с личным поваром и ежедневными прогулками по магазинам. Условия содержания «государственной» Васильевой кажутся слишком мягкими, хотя это совершенно не так: она обвиняется в ненасильственных преступлениях, никуда не убегает и еще не осуждена. Так должно быть со всеми. Но мы понимаем, что суд над Васильевой, если он состоится, будет отличаться от «болотного» суда так же, как условия содержания обвиняемых, и уже сейчас желаем ей всего самого плохого.
Представление о справедливом, адекватном и соразмерном наказании в обществе заменила идея возмездия. Эта идея прекрасно согласуется со всякими духовными скрепами и ветхозаветными представлениями о морали и нравственности. Люди, которые в ответ на письмо Толоконниковой пишут «а чего она хотела, колония не курорт», не вызывают ни малейшего удивления. Все правильно, совершила — получай. Мало не покажется. Это ничем не отличается от умиления пожизненному приговору китайскому функционеру Бо Силаю или от поведения российских полицейских, которые вешают нераскрытые дела на мелких (или не очень мелких) правонарушителей. Какая разница, за что наказывать, если всяко виноват, а наказание — «не курорт»? Многим недовольным нынешней властью очень хотелось бы поменять местами Толоконникову с Васильевой, а Путина — с «узниками Болотной». Мечтать об этом легко и приятно, но, если такие мечты сбываются, результат у них один — мордовская колония №14.

Да... Только что прочитал Вот это про чеченский суд имени Кадырова, а следом и вашу, Николай, статью. Мрак, просто средневековье какое-то...
А ведь все еще сидит Владимир Макаров, попавший уже в википедию, за мифическое изнасилование своей дочери. И ни один мерзавец в судейской мафии не наказан за заведомо неправосудные приговоры.
Мне кажется, наша система кривосудия не деградирует, как политкорректно пишут некоторые - она уже разложилась до состояния миазма.
Любой человек, в любой момент времени может быть обвинен в любом мыслимом и немыслимом преступлении и посажен - при полном отсутствии доказательств его вины.
Справедливости ради, судебная система "протухла" не только в России, но от этого нам нисколько не легче.
Одно вот только хотелось бы понять - как эти "судьи" сами себя оправдывают, ведь они же прекрасно понимают, что массово совершают преступления. Тяжкие преступления.
Эту реплику поддерживают: