Николай Усков: Путин Galaxy Note 3

Путин в очередной раз перезагрузился, точнее, выпустил новую версию собственной персоны, хоть и не такую прекрасную, как свежий Samsung Galaxy Note 3 с большим дисплеем, но не менее долгожданную. Я бы даже сказал, что мы эту новую версию Путина так долго ждали, что уже махнули рукой и записали его в разряд «Нокии» и прочего «Алкателя», конечно, пригодных для эксплуатации на задворках цивилизации, но совершенно неприличных даже в московском антураже. И вдруг перед нами возник абсолютно другой Путин.

Сначала судорожно освобождают уже почти посаженного Навального и даже заставляют едросовских муниципалов сдавать подписи за него, затем не мешают Навальному вполне ощутимо щелкнуть по носу московского мэра, а в Екатеринбурге — третьем городе страны — даже признают победу за Ройзманом, выдвинутым от «Гражданской платформы». Сам Путин заявляет, что Петр Ильич Чайковский — страшно сказать — был геем, договаривается с американцами о мирном решении сирийской проблемы (а ведь еще за пару дней до этого, казалось, он собирался ударить ракетами по Вашингтону), бескомпромиссно ругает суды за дело Фарбера и абсурдные обвинения экологов в пиратстве, намекает на амнистию для заклятых врагов правопорядка, которых уже много месяцев пытаются изобличить в поломке ногтя у омоновца, порче погон и других не менее страшных злодеяниях. Наконец, на Валдайском форуме Путин говорит Рыжкову: «Да, Володя», а Ксении Собчак: «Да, Ксюша». Голос его звучит ласково, вкрадчиво. Он разговаривает с друзьями, со своими. Как в песне. «Я, ты, он, она — вместе дружная семья»: Путин, Рыжков, Собчак, Ройзман. Даже Навального звали, но он, дурак, остался в прежней парадигме. Не приехал.

Аналитики недоумевают, что же стряслось с Путиным. Кто-то даже предположил, что у него прошли боли в спине или нашлось-таки время на личную жизнь. Просто Песков, ясное дело, свечку не держал и был так сказать не в курсе, когда опровергал слухи о венчании. Может, и не в монастыре на Валдае, может, и не венчался вовсе, но личная жизнь у президента наладилась. Так или иначе выброс дофамина и серотонина, обычно сопутствующий наладке личной жизни, действительно приподнимает состояние души.

Более серьезные люди, однако, полагают, что Путин перезапускается к Сочи, чтобы не пугать иноземцев Мизулиной и всякими Чаплиными. Иные рисуют апокалиптические картины предстоящего обрушения экономики то ли из-за ее полной неэффективности, то ли из-за падения цен на нефть, то ли из-за того, что должно же быть какое-то объяснение нынешней оттепели. Вот и Медведев с Улюкаевым грозят массовой безработицей — вместо нынешних 5% аж 5,7 или — о, ужас — все 6 (для сравнения: в Испании что-то около 27%).

Воля ваша, но все эти объяснения кажутся мне какими-то однобокими, особенно про грядущее обрушение экономики. Коллапсом уже не первый год пугают. И пока пугают, Financial Times, например, на целой полосе рассказывает о планах России по развитию Баженовской свиты Верхне-Салымского нефтяного месторождения, в которой может содержаться до 100 миллиардов баррелей — в пять раз больше, чем в американском Баккене, локомотиве нынешнего нефтяного ренессанса США. В связи с этим, полагают в Financial Times, российское правительство может не суетиться где-то до 2060 года, что позволит взять от жизни всё даже самым юным представителям путинской команды и вовсе еще не родившимся ее наследникам. А про падение цен на нефть в этой статье ни слова не сказано. Может, конечно, не додумали. Вот в «Московском комсомольце» точно знают — будет падение цен на нефть, а в Financial Times пока не знают. Бывает. Не учли замедления темпов, волатильности и возможного «шатдауна» — с кем не случается. Вероятно, не учитывает этих обстоятельств и президент «Лукойла» Вагит Аликперов, который в следующем году прогнозирует рост цены бензина на 15% из-за намерений правительства переложить растущие расходы с нефтедобывающих кампаний, осваивающих Баженово, на внутреннего потребителя.

Конечно, не исключено, что Путину просто стало скучно. Как в анекдоте про нового русского, гуляющего на полную катушку в кооперативном ресторане. После удовлетворения своих самых экстравагантных требований, он попросил окатить себя сметаной из ведерка для шампанского, чтобы, наконец, прийти к заключению: «Боже, тоска-то какая!» Кстати, тоска эта случалась у русских правителей и в прошлом. Взять хотя бы Ивана Грозного. Ему, например, нравилось испытывать подданных — он то натягивал удила, то отпускал, то хлестал кнутом, то ластился и юродствовал, наслаждаясь всем сразу: и гнусным падением своих рабов, и их беспочвенными надеждами, и горькими разочарованиями, и жалкими мольбами о пощаде.

Но я все-таки думаю, что дело не в тоске и не в глумлении. Кажется, Путин сам не знает, чего хочет больше: возрождения СССР, инновационной экономики, православного Ирана или улучшения инвестиционного климата. Однако, подобно высокотехнологичным гигантам вроде Samsung или Apple, Владимир Владимирович понимает, что ради сохранения своего эксклюзивного положения на политическом рынке России он должен постоянно удивлять, будоражить, соблазнять и держать в напряжении. А для этого нужно регулярно выпускать собственные революционные обновления. В идеале не реже пары раз в год, как это и случилось в 2013-м, который начался со сползания в православный Иран, а продолжился историческими словами: «Да, Ксюша». Впрочем, год пока не закончился.