Валерий Панюшкин: Народная зависимость

Антиалкогольная кампания, предложенная президентом Медведевым, — дело, разумеется, хорошее, но не получится. Без злорадства говорю, ибо хотелось бы, чтоб получилось. Потому что пьют, и пьют страшно, и сами-то мы, дорогие друзья, тоже довольно страшно пьем. Или хотя бы близкие наши, друзья. Проблема касается каждого, как касалась каждого Великая Отечественная война. Мы народ-алкоголик, но позволяем себе легкомыслие отмахиваться и фыркать, что тем, дескать, все и кончится, что введут монополию на водку и дадут очередным ребятам в погонах заработать очередного бабла. А дело-то, действительно, наше труба.

При этом я полагаю, что русский народ сделал уже первый и самый главный шаг на пути к трезвости — признался себе, что самостоятельно не может справиться с болезнью. Я думаю, это признание произошло лет сто назад, и тут важно алкоголику попасть в руки хороших специалистов, а не к шарлатанам, знахаркам и фельдфебелям. Я полагаю, характерное для нашего народа уж как минимум в последние сто лет желание отдаться на волю любой власти сродни желанию алкоголика довериться врачу. Только врачи нам попадались дурные — жестокие и жадные. В прошлом веке жестокие, а в нынешнем жадные.

Между тем, если говорить с психологами, работающими с группами анонимных алкоголиков, каковою группой мы всем народом и являемся, то психологи говорят, что в корне любой зависимости, как правило, нехватка и жажда любви. Любви человек хочет, чего тут непонятного?

И потому, если бы я был президентом, то первым пунктом моего плана борьбы с алкоголизмом значилось бы проявление любви к народу. Нужны хотя бы какие-то проявления. Вот на Украине, например, после Оранжевой революции, при всем их политическом бардаке и экономическом рукоблудии, построена была, тем не менее, автомобильная дорога от Киева до Одессы. Хорошая современная дорога для людей. А в России за все «тучные годы» никакой такой дороги (хоть бы от Москвы до Петербурга) построено не было. Вообще ничего построено не было такого, чтобы для всех и бесплатно. Никакого народ не получил подарка за все «тучные годы». Запьешь тут.

Еще я искренне полагаю, что в России стали бы пить значительно меньше, если б на улицах повсеместно были бы пандусы для инвалидов. Человек, видя пандус, понимает, пусть даже и подсознательно, что его любят и что его не бросят, даже если он станет калекой. По этим же соображениям стариков надо обихаживать и с детьми нянчиться — иначе подохнем от пьянства.

А второй пункт программы — разговоры. Раз в неделю группы анонимных алкоголиков собираются и разговаривают: о том, кто они, что с ними случилось, чего они боятся, на что надеются... Разговаривать надо, стало быть, народу с самим собой каждую неделю, причем не о популярных певичках, шмотках и паранормальных явлениях, а о себе, о людях: «Ты почему пьешь? Убил! А ты почему пьешь? Убит!» Это называется «свобода слова» — второй, стало быть, пункт моей антиалкогольной программы.

Третий пункт — писать. У них там все довольно неглупо придумано, в этих группах анонимных алкоголиков. Двенадцать шагов. Двенадцать подробных сочинений должен написать каждый, чтобы иметь силы освободиться от зависимости. Разобраться надо со своим прошлым, со своими желаниями, со своими чувствами. Не на продажу, а для себя. Не ради успеха, а ради того, чтобы понять себя и других. Потому что, если не поймем — подохнем с горя.

Или хотя бы два-три писателя должны писать за всю нашу стосорокамиллионную группу анонимных алкоголиков эти «двенадцать шагов». Искренне писать, вдумчиво, забыв про тиражи и гонорары. Всерьез дознаваясь, что такого с нами случилось: откуда эта жадность, завистливость, леность, уныние... Кто нас так обидел и, главное, как их простить. Эти трое пусть пишут, только тогда надо еще придумать, как остальные сто сорок миллионов сподвигнуть читать.

И вот тут может помочь четвертый пункт моей программы. Сейчас вы меня засмеете, если не засмеяли уже по поводу первых трех. Речь пойдет о Боге. Анонимные алкоголики на манер мантры повторяют, что вверяют, дескать, себя «Богу, как каждый его понимает». Я бы, честное слово, ввел в школе уроки понимания Бога. (Здесь не хватает и культуры элементарной: в классе моей дочери, например, только мальчик Соломон знал, что назван именем царя, а мальчик Михаил не знал, что назван именем архангела, и мальчик Али не знал, что назван именем четвертого имама.) Важно не читать детям проповеди, важно провоцировать их на раздумья о чем-нибудь, что нельзя купить. Пусть упражняются говорить, как они Это понимают или как они понимают, что Этого нет.

Моя антиалкогольная программа, разумеется, очень интеллигентская и очень идеалистическая. Но подумайте на секунду: если, например, жена хочет излечить мужа от алкоголизма, то как ей правильней поступить — уговорить его пойти в группу анонимных алкоголиков или ввести в своей квартире свою монополию на водку?