Когда взорвется Майдан? Фоторепортаж

Фото: Егор Путилов

«То, что происходит сейчас, напоминает затишье перед бурей. Люди настроены радикально. При этом с Майдана нет новостей вообще, и это пугает. Точно также было и перед началом столкновений на Грушевского. Политики опять начали переговоры, оппозиция рассматривает возможность входа в правительство. Но примет ли это Майдан — непонятно. В тот раз толчком стало принятие драконовских законов “16-го января". Что станет толчком сейчас — сказать сложно, но есть ощущение, что люди оттуда не уйдут, пока не выполнят их требования (отставка Януковича и суд на “Беркутом"), даже если политики договорятся о каком-то компромиссе,» — считает заместитель вeб-редактора газеты «День» Катерина Яковленко. Евромайдан обрел субьектность и превратился в полноправного и непредсказуемого участника политического процесса, которого опасаются все — даже его номинальные вожди.

Фото: Егор Путилов

Внутренняя механика Майдана подчиняется законам прямой демократии — непрерывно происходит процесс согласования и учета интересов различных группировок. Иногда это переходит и в форму насилия: здание мэрии Киева, которое изначально контролировалось правой организацией «Спiльна справа» («Общее дело»), было отбито правой же партией «Свобода», имеющей с «Общим делом» идеологические разногласия.

Фото: Егор Путилов

Еще большие расхождения у правого блока с левыми активистами. Одна из баррикад на Крещатике, контролировавшаяся левыми из Федерации независимых профсоюзов и анархистами, подверглась нападению боевиков «Свободы», в результате чего несколько активистов были ранены.

Фото: Егор Путилов

Тарас Саламанюк из Студенческого центра, расположенного в занятом Майданом Украинском доме, говорит: «Мне не очень нравится сама брутальная эстетика протеста, связанная с правыми — маски, камуфляж, дубинки, обращение к традиционным ценностям. То есть это, конечно, красиво, вот это джентльменство все, забота о женщинах и детях, чтобы они на передний край не выходили и так далее, но оборотная сторона — это самосуды, когда какой-то комендант судит людей за нарушение порядка в лагере, т.е. это феодализм уже какой-то. Видели, как они людей выволакивают?»

Фото: Егор Путилов

Силы самообороны действительно вытаскивают людей из расположения Майдана за некоторые провинности. На территории Майдана действует сухой закон, однако самой частой причиной изгнания становится подозрение в принадлежности к титушкам — агентам режима. Наиболее жестоко — избиением — карается нарушение перемирия с милицией, когда-то кто-то, например, несанкционированно бросает камень в «Беркут» на Грушевского.

Фото: Егор Путилов

Комендант Майдана является формальным главой лагеря. Он назначается Штабом национальной самообороны, куда входят оппозиционные партии. В его подчинении находятся так называемые сотни самообороны, которые занимаются охраной и отражением нападений милиции. У большинства партий есть также свои собственные боевики, также составленные в сотни. Совсем недавно феминистки сформировали первую женскую сотню в ответ на попытки правых не допускать женщин на передовую.

Фото: Егор Путилов

За несколько месяцев Майдан превратился в хорошо отлаженную и организованную хозяйственную машину со своей бюрократией и управленцами. В частности, работу медицинских служб координирует медицинский штаб. Хирургическое отделение этой службы располагается в подвале Украинского дома. Небольшая комната оборудована профессиональным операционным столом, светом, полки заполнены лекарствами. Работают здесь, как и везде на Майдане, добровольцы-врачи. Налажена система перевозки раненых в частные больницы, которые сотрудничают с Майданом, — из государственных больниц активистов могут похитить так называемые эскадроны смерти.

Фото: Егор Путилов

Как рассказывают выжившие после похищения и избиений активисты, члены этих эскадронов говорят на правильном русском языке с московским выговором — на таком не говорят русские, живущие в Украине. Помимо этого, они весьма религиозны и православны. Все это позволяет многим в стране утверждать, что этих людей посылает сюда Россия в помощь Януковичу. После избиения связанных и раздетых активистов выбрасывали в лес, где несколько из них погибли от переохлаждения.

Фото: Егор Путилов

На улицах Майдана работают полевые кухни, происходит раздача теплой одежды и кипит бытовая жизнь — многие из теперь уже постоянно живущих на Майдане приехали из сельской местности и привычны к суровым условиям жизни.

Фото: Егор Путилов

На Грушевского каждый день стоящие в первом ряду солдаты ВВ подвергаются различным перфомансам и камланиям с целью пробудить их совесть и заставить уйти. Традиционный плач «матерей Майдана», как бы взывающих к своим сыновьям, и эффектно завершающийся дудением казаков в трубы, в этот раз был дополнен криками оратора из «Правого сектора»: «Мы вас найдем и зарежем!»

Фото: Егор Путилов

Ритуальная акция, впрочем, завершилась вполне ожидаемо — солдаты остались стоять. На заднем плане маячит «Беркут».

Фото: Егор Путилов

Время перемирия не теряется зря — «Правый сектор» укрепляет линии баррикад. Всего на Грушевского поставлено уже 5 баррикад друг за другом.

Фото: Егор Путилов

Перемещаться между баррикадами сложно из-за того, что земля сплошь покрыта кордом от сгоревших покрышек.

Фото: Егор Путилов

Заботливо завернутый памятник футболисту Валерию Лобановскому — пожалуй, единственное, что здесь сохранилось. 

Фото: Егор Путилов

«Столкновения на Грушевского начались с подачи сравнительно небольшой группы радикалов из "Правого сектора" и Автомайдана, — говорит Катерина Яковленко, — А потом уже подключились все остальные.»

Фото: Егор Путилов

Мирек, приехавший сюда из Львовской области 1,5 месяца назад, не собирается уезжать до победного конца. «Когда Янык уйдет, вот тогда мы уедем,» — говорит он на украинском, перемежая речь русским матом. Впрочем, к нынешним лидерам оппозиции у него не больше уважения. Мирек доверяет только своим товарищам по сотне самообороны, а их терпение подходит к концу — даже эйфория Майдана и сельская привычка не могут перебить холод и бытовые трудности на протяжении полутора месяцев. «Мы здесь уже сколько сидели! Хватит!» Они ожидают решительных действий от политиков, а если их не будет, то они уже знают, что надо делать.