В среду New York Magazine, где я работаю обозревателем уже три года, остался без владельца. Брюс Уоссерстин (Bruce Wasserstein), финансовый магнат, владевший им с 2004 года, внезапно скончался в возрасте 61 года.

Я не лучший комментатор этой новости, поскольку, во-первых, все мои слова окрашены беспокойством за будущее одного из трех лучших глянцевых изданий в Америке (наряду с The New Yorker и Vanity Fair — видите, мне не стоит доверять в этом вопросе). Во-вторых, я не знал Уоссерстина лично, но довольно хорошо знаком с его сыном Беном, во владение которого, возможно, перейдет журнал. Поэтому ограничусь нейтральными фактами и парой наблюдений.

Уоссерстин родился в семье восточноевропейских эмигрантов и сколотил состояние на Уолл-стрит, где прославился как мастер слияний и поглощений в ревущие восьмидесятые. Ходили слухи, что он отчасти служил прототипом для Гордона Гекко — антигероя Майкла Дугласа в фильме «Уолл-стрит». Несмотря на репутацию финансового головореза, Уоссерстин оказался на удивление нейтральным владельцем. Именно он привел в журнал главного редактора Адама Мосса (Adam Moss), под чьим руководством «Нью-Йорк» оставил в покое светскую хронику и стал с удвоенной энергией печатать журналистские расследования и прочие серьезные тексты. За пять лет Уоссерстин не убил ни одной статьи. Его собственная колоритная жизнь — четыре жены, и т.д. — не особо освещалась на страницах журнала, да и в другие издания тоже не попадала. О нем вообще мало что было известно, а это не характерно для владельца пусть небольшой, но медиа-империи.

На следующий же день после кончины Уоссерстина конкуренты задались вопросами о нашем будущем. Бывший главный редактор Кэролайн Миллер (Caroline Miller, которая была уволена вскоре после того, как Уоссерстин купил журнал, написала в издании Newser колонку под заголовком «Нам нужно больше Брюсов Уоссерстинов»). Ее главным тезисом было то, что журналам вроде «Нью-Йорка» необходимы владельцы, которых не смущает перспектива потери денег. Лучшие издания в США, такие, как The New York Times, The Wall Street Journal, принадлежат или до недавнего времени принадлежали семейным династиям, сколотившим состояние на чем-то другом. В таких семьях владение СМИ и, при необходимости, их поддержка рассматриваются как подобие гражданского долга. «Я голосую за богачей, которым ценность изданий видна лучше, чем акционерам, которых по определению интересует только маржа», — завершает Кэролайн Миллер свою колонку и надеется, что Бен Уоссерстин захочет стать молодым медиа-магнатом.

Я не могу выразить какое-либо отношение к этой перспективе; скажу только, что младший Уоссерстин по профессии — журналист. Он несколько лет работал редактором рубрики новостей в самом «Нью-Йорке», а затем во влиятельном вашингтонском The New Republic.

То, как новость о смерти хозяина расползлась по редакционным офисам «Нью-Йорка», само по себе характеризует сегодняшнее состояние печатных СМИ. Первым ее упомянула The Wall Street Journal, но не сама газета, а видео на ее сайте, взятое с конкурирующего телеканала CNBC. Дальше в ход пошли социальные сети. В течение следующих пяти минут я получил уйму сообщений о смерти Уоссерстина из самых неожиданных источников в форме «статусов» на Twitter и Facebook. Еще через 10 минут Адам Мосс созвал всю редакцию в конференц-зал.

«Мы все-таки новостная организация, — начал он. — Так что смысла объяснять, зачем мы здесь собрались, пожалуй, нет».

Речь Мосса была безэмоциональна и минималистична. Нас попросили не способствовать распространению слухов. Кому-то поручили написать некролог. После чего все разошлись по делам — благо, тем же вечером нужно было сдавать номер.