У нее было редкое и важное качество: она получала огромное удовольствие от своего пребывания на сцене. И не скрывала этого. Ей нравилось быть в центре внимания, нравилось, что на нее обращены все взгляды, все прожекторы, все бинокли.

Кто-то возразит: Образцова была примадонна Большого, как же можно петь без удовольствия? Да сплошь и рядом. Для кого-то это невероятный, изматывающий труд, пожизненная каторга, личная драма, бесконечная борьба за место на авансцене... А в Елене Образцовой ничего этого не чувствовалось. Она пела как жила. С радостью, с какой-то веселой отвагой, с победительным шиком. Никто не должен был знать про ее проблемы (а они были, как же без этого!), она никогда не была ни с кем до конца откровенной, но при этом легко входила в образ компанейской, демократичной артистки без всяких звездных причуд и закидонов.

Пик ее славы и формы — это, конечно, 70-е. Брежневское застойное, душное время. После вынужденного отъезда Галины Вишневской у Образцовой конкуренток в Большом не было. Она много чего себе позволяла. Например, первой вышла босой на сцену в «Кармен». Помню, какими провинциальными рядом с ней сразу показались другие солисты, и хор, и вся постановка. Образцова играла, страдала, плясала, разрывала сердце, а рядом стояли тяжеловесные комоды и не сводили глаз с дирижера. Ей одной тогда удалось вырваться на волю, на международную сцену, узнать, что такое мировая слава. Точнее, одной из немногих, кому позволили сделать это легально. Почему? Она была дочь генерала. Она знала, что такое воинская присяга и верность слову. Она никогда никого не подводила. И даже в дни своего последнего юбилея, вернувшись из больницы, где пролежала пять месяцев, была в отличной форме. Гала не отменила, все поздравления и букеты приняла, графиню в «Пиковой даме» спела. В последний раз!