«Ночные дороги» Гайто Газданова. Главная книга о русской эмиграции

Видеоверсию материала смотрите здесь.

100 лет назад, в 1923 году, молодой русский писатель Гайто Газданов переехал из Константинополя, куда он бежал во времена Гражданской войны, в Париж. Во французской столице эмигрант работал на автомобильном заводе, мыл паровозы и разгружал торговые суда в порту. Денег на жилье хватало не всегда, и ночевать Газданову порой приходилось под мостом. Его финансовое положение стало исправляться лишь в 1928 году, когда писатель начал таксовать по ночам.

Параллельно с работой шофером он успевал учиться на историко-филологическом отделении Сорбонны. Свой дебютный роман «Вечер у Клэр» автор опубликовал в 1929 году, однако ничего, кроме признания некоторых эмигрантских критиков, книга ему не принесла. Работать таксистом Газданов продолжал вплоть до 1952 года. За это время он досконально изучил ночную жизнь Парижа и посвятил ее описанию свой четвертый и, пожалуй, лучший роман о судьбе русских эмигрантов «Ночные дороги» (1941).

Париж 1930-х глазами «Постороннего»

Произведения Газданова часто сравнивают с текстами Марселя Пруста и сочинениями французских экзистенциалистов Жан-Поля Сартра и Альбера Камю. Во всех его книгах имеют значение не столько события, происходящие с главным героем, сколько его реакция на них. Ни в одном тексте Газданова читатель не найдет стройной фабулы. Вместо этого разрозненные фрагменты, обрывки воспоминаний и происходящие в реальном времени ситуации смешиваются, превращаясь в сплошной поток сознания. Скрепляет повествование лишь какой-то центральный мотив. В «Ночных дорогах» это неприкаянность, безостановочное петляние по одним и тем же маршрутам, параллельно которому герой проваливается в такие же одинаковые воспоминания о встречах со знакомыми и клиентами из своего прошлого.

Виды ночного Парижа в романе напоминают обветшалые декорации грандиозного спектакля. Его широкие безжизненные авеню с богатыми домами из стекла плавно перетекают в узкие старые улочки, в лабиринтах которых «медленно умирает средневековье». Людей в сумеречном городе почти нет: лишь иногда одинокие рабочие или укутанные в оборванные меха проститутки плывут в густом тумане на тусклый свет автомобильных фар. Машина такси неторопливо скользит по зеркальному от дождя асфальту. Шофер словно пытается проехать пустой город насквозь, сбежать из него, но ничего не выходит: «точно спишь, и силишься, но не можешь проснуться». Каждое утро герой, возвращаясь в свою дешевую квартиру на метро, норовит прыгнуть под поезд — и точно знает, что никогда этого не сделает.

Внешне герой Газданова давно превратился во французского работягу. Редкие пассажиры из бывших интеллигентов порой распознают в нем своего и начинают отчитывать. Один из них, например, считает, что для сохранения человеческой сущности шоферу необходимо купить себе костюм. Вчерашние аристократы отчаянно цепляются за любые атрибуты оставленной в России «приличной» жизни, стараются не признавать происходящей с ними перемены. Однако водителю такси костюм не нужен: у него есть авто, в котором от холодных городских огней можно спрятаться и так.

Водить машину в эмигрантской среде считалось относительно достойным. Из знаменитостей шофером работал, например, внук Александра III Василий Романов. В конце 1920-х в Париже возникло даже профессиональное объединение «Союз русских шоферов» — на тот момент в городе насчитывалось больше четырех тысяч водителей-эмигрантов. Работа таксиста была удобной, поскольку не подразумевала физического труда и дарила иллюзию свободы, не привязывала человека к конкретному месту. Ехать можно было куда угодно и как угодно. С пассажиром или без — дело водителя. До прихода в таксопарк главный герой «Ночных дорог» пытался работать на заводе, но, как и сам автор книги, не смог выдержать постоянного заключения в мастерской. Тяжелый труд истощал не столько физически, сколько морально. Человек адаптировался к «убогой жизни» и окончательно терял себя.

Куда ведут «Ночные дороги»

Газданов считал, что, не отстраняясь от происходящего вокруг, человек в эмиграции неминуемо мельчает, заболевает «анекдотической скупостью» и сильно глупеет. В «Ночных дорогах» один из работников мастерской, тоже русский, пал так низко, что стал ради экономии питаться заплесневелым салом. Получал он не меньше остальных, просто все деньги откладывал на покупку дорогих часов. Носить их герой старался всего несколько раз в неделю, чтобы механизм раньше времени не вышел из строя. По выходным он всегда ходил сначала в баню, а потом в публичный дом. Его жизнь свелась к повторениям одного и того же скудного набора действий изо дня в день, а вся прежняя культура куда-то выветрилась, забылась за ненадобностью. Даже фамилия героя «Федорченко» упростилась, сжалась до имени «Федор» — так его называют французы, которых герой даже не пытается поправлять.

На страницах книги неутешительный вердикт выносится и дореволюционной богеме. Одной ночью герой знакомится со старой проституткой Ральди, которая прежде водила отношения с богатым русским бульвардье, известным любителем женщин князем Нербатовым. Тот жил на широкую ногу: курил лучшие сигары, посещал дорогие обеды и светские вечера, но при этом разлагался заживо. Больной цингой и туберкулезом князь пал «жертвой своих денег» — и то же самое произошло с его подружками. От гламурного лоска прошлых лет у Ральди остались одни проблемы. Из-за долгой наркотической зависимости у когда-то роскошной дамы выпали почти все зубы, а история ее жизни звучит для героя как перечисление «грубейших ошибок и непонятных увлечений». На самом деле Ральди всегда была намного умнее и острее на язык окружавших ее декадентов, но предпочитала подстраиваться под их глупость. Героиня предала себя — и ее жизнь превратилась в «идиотскую мелодраму», которая закончилась такой же «зловонной старостью», как у ее бывшего любовника.

Трагедия русской эмиграции по Газданову заключается именно в том, что человек ко всему привыкает, всегда осваивается. Он не обречен на одиночество, но должен обречь себя на него, чтобы оставаться честным. Эмигрант легко может ассимилироваться, из необходимости стать частью чуждого ему общества. Вот только что это за общество? И что будет лучше: поглупеть настолько, чтобы жизнь казалась счастливой, или навсегда остаться наедине с собой — несчастным, но разумным?

Несмотря на то что визуально главный герой «Ночных дорог» как две капли воды похож на французского бедняка, он не собирается подчиняться подворотне. Когда проститутка в облысевшей шубке берет его под руку на одной из улиц, шофер гневно вырывается — ему противно от того, что парижские низы видят в нем своего. Комфорту и определенности герой Газданова исправно предпочитает бесконечное «путешествие на край ночи», поездки на такси по пустому городу из ниоткуда в никуда.