Николай Усков: «Сноб» на КРЯККе

Красноярск, раскинувшийся по берегам Енисея под огромным драматическим небом, заставляет задуматься о пространстве. Точнее, вы не думаете о пространстве, вы его чувствуете — глазами, всем телом — ветер тут хозяин жизни.

Просто удивительно, что тема пространства стала главной только на девятой ежегодной ярмарке книжной культуры, которую организует в Красноярске фонд Михаила Прохорова. Красноярск отстоит от Москвы на четыре часовых пояса, протяженность Красноярского края составляет 3000 км, древний местный народ кетов — дальний родственник североамериканских индейцев. Надо полагать, что движение людей, освоивших американский континент 40–25 тысяч лет назад, началось откуда-то отсюда, из Южной Сибири.

Сам Красноярск — город переселенцев, основанный в 1628 году казаком Андреем Дубенским. С тех пор Кызыл-Джар, Красный Яр, Красноярск принимал волны промысловых людей, золотоискателей, столыпинских крестьян, подневольных строителей ГУЛАГа — миллионов раскулаченных, «бывших людей» из так называемых эксплуататорских классов, священников и епископов всех вероисповеданий, депортированные народы. Характерно, что местные жители говорят на московском диалекте, хотя Красноярск от Москвы далеко, дальше, чем Лондон.

Официальная тематика КРЯККа в этом году — «Карта Родины: художественное освоение пространства». КРЯКК — это самая крупная книжная ярмарка за пределами Москвы, в 2015 году в ней приняли участие 250 издательств, но одновременно КРЯКК и масштабный культурно-просветительский фестиваль, вероятно, наиболее значительный в России. Встречи с писателями, мастер-классы, круглые столы, отдельные программы для детей и профессионалов библиотечного и музейного дела, а также концерты, театральные постановки и выставки на разных площадках города — в течение пяти дней все в Красноярске подчинено графику ярмарки. Многие красноярцы признаются, что откладывают деньги на книги в течение года. Так или иначе, я никогда не видел таких длинных очередей к банкомату, как в Grand Hall Siberia в дни работы ярмарки.

Фото: Фонд Михаила Прохорова

Еще Ключевский говорил, что Россия — это страна, которая колонизуется. Преодоление, конструирование и осмысление пространства составляет содержание нашей истории, а потому тематику нынешнего КРЯККа нельзя не признать удачной. Вместе с тем и сам фонд Прохорова, пожалуй, единственная культуртрегерская организация в России, которая делает акцент на развитии регионов, причем не путем их культурного завоевания Москвой, а поощряя местную инициативу, создавая точки локального роста.

Первое знакомство с Красноярском не сулило мне ничего приятного. Промзоны, вязкий индустриальный воздух, какой-то ядовитый запашок, кажется, аммиак, сараи, автосервисы, пробки, пятиэтажки, заборы, рытвины и колдобины — обычный постсоветский ландшафт, в котором не живут, а борются за жизнь. Но я увидел и другой Красноярск — умные глаза, живые дискуссии, затаивший дыхание зал на спектакле Семена Александровского «Элементарные частицы» и разбуженный, раскрепощенный, счастливый — на фантастическом концерте Алексея Айги. А еще была ночь в Красноярском музейном центре, бывшем музее Ленина: тысячи молодых, к удивлению моему, совершенно трезвых людей, которые собрались в музее современного искусства, чтобы посмотреть выставку Пригова или послушать саунд-поэзию от швейцарского парня по имени Jurczok 1001 (что бы это ни значило).

«Мы вкладываем не в камни, а в людей», — как-то заметила Ирина Дмитриевна Прохорова, соучредитель фонда и председатель его экспертного совета. Пожалуй, человеческий талант, энтузиазм, изобретательность — единственное, что может со временем благоустроить эту запущенную страну, не всем миром — ни черта из этого не выйдет, — а по пяточку, по пяди. Десятилетиями распыляя богатства страны, мы, слава богу, не утратили последнего: у нас все еще есть люди, которым хочется жить, чувствовать, понимать, стремиться к лучшему.

Попав на эту энергетическую волну, я постепенно изменил свой взгляд на красноярское пространство. Я вдруг заметил великолепие вздыбленного, фактурного Енисея, красноватые горы, низкие тучи, прекрасные особняки — каменный модерн, и какой-то удивительный сибирско-савойский стиль деревянных особняков, приземистые угловатые церкви, основательные, как все в Сибири, прекрасные рестораны, удивительно гармоничную микроскульптуру, которой так не хватает Москве, смертельно больной гигантоманией.

Говорят, надежда умирает последней, она же наш главный враг, поскольку внушает нам иллюзии, разумеется, беспочвенные. И все же нам так или иначе приходится жить, а потому нужно просто делать свое дело, поддерживать друг друга, читать, говорить, пить вино, писать стихи и смотреть вперед, назад, опять вперед. Это и есть русский art de vivre.С