Игорь Савельев: Ухо Сноудена
Игорь Савельев — писатель и журналист, работает обозревателем в агентстве «Башинформ» и в представительстве РБК в Уфе. В этом году вышла достаточно неожиданная книга Савельева «ZЕВС» (сюрпризом стал ее жанр, напомнивший позабытые производственные романы). Рассказ, который мы публикуем, тоже весьма неожиданный.
Генерозова никого не ждала. На экране переговорного устройства она видела толстячка а-ля Дэнни Де Вито, плывущего и лучащегося, как будто техника столкнулась с НЛО.
– Здравствуйте! – прокричал Де Вито, наползая на камеру самыми зубами. – Мы с «Первого канала»! Вы можете открыть?..
Это было уже слишком! – он опять подослал к ней репортеров! – срываясь на фальцет, Генерозова в тираде своей и не вспомнила, что на самом деле это она втянула в дело журналистов, а передачу «Пусть говорят», посвященную их разводу, и вовсе смаковала с удовольствием. Но с тех пор прошло два года. Дэнни Де Вито также убедил ее, что бывший муж здесь ни при чем. Генерозова нажала кнопку и сама (не без опаски) спустилась в сад.
Де Вито густо шутил, даже, кажется, флиртовал и попросил показать кровать. «Мы тут в соседнем доме снимаем передачу, там не хватает аутентичной мебели». Робея от слова «аутентичной» и все еще не понимая, что происходит, а также будто во сне, Генерозова проводила его в спальню. Перед гостем раскрылось арабское роскошество кровати три на три с наброшенною шкурою леопарда. «М-да», – протянул гость. Генерозовой стало неловко за табачный дух, впитавшийся в портьеры, и за затуманенные бокалы на прикроватном столике, как будто здесь был целый фуршет. «Эта не подходит, а вот в той комнате, мы проходили, это было что?..» Он вернулся и указал на узкую тахту, которую Генерозова вообще-то давно хотела выбросить.
Пока молодчики несли кровать, а точнее, чесали затылки у каждого косяка, Де Вито принял приглашение на кофе. «С коньячком? А может, лучше коньячок без кофе?» – настойчиво шутил он, но Генерозова не решилась. За кофе гость раскрыл страшную тайну, что они снимают передачу про Сноудена: «Вы же слышали, что он скрывается тут, в Подмосковье?» Вдруг Генерозова разволновалась. Она слышала только про Януковича, но тот пятиметровый забор вокруг бывшей виллы Усмановых вполне подходил для таких слухов, а домик, на который указал Де Вито, – нет. Скромный дом у леса, реликт цековских дач, стоял пустым; его пытался было кто-то снимать, но ТСЖ пресекло этот шалман. Сноуден – там?! Генерозова развеселилась от мысли, что могла так вот запросто столкнуться с американским щеголем: тот тип, который ей нравится, волнующийся девственник, но уже как бы и мужчина, почти как Бонд... Столкнуться, гуляя по дорожке; или, например, она выходит в неглиже на балкон, а он наблюдает из окна. Оттуда видно, нет?..
Де Вито уже ушел, похохатывая, что вот, мол, через три часа съемки, «какая работа без коньячка, заглядывайте», а мысль о Сноудене никак не оставляла Генерозову. Почитав интернет, она зачем-то даже пыталась прибраться, хотя Зайтуна должна была прийти через день; она впервые за долгое время ступила в гардеробную и встала у полок. Ближе к часу икс сделала макияж и все же немного выпила.
И вот тот дом; у входа – два минивэна. Глупо волнуясь, Генерозова переступила порог. Все было нараспашку, сновали какие-то парни, не обращая на нее внимания. Де Вито замахал из-за стеклянных дверей, мол, не входи. Генерозова могла разглядеть слепящий юпитер, нацеленный в затылок молодому человеку, который сидел спиной, и снимали его со спины. Он что-то нервно говорил, подрагивая всем корпусом; видны были дужки от очков и рубиново просвеченное ухо. Худые длинные пальцы вертели зажигалку... или флешку? Генерозова замерла у стекла, прямо кожей ощутив: вот где вершится история, вот где настоящая личность, центр силы! – настоящий мужик, пусть и с внешностью лошары. Она прямо чувствовала флюиды!.. Сила – не у таких, как ее бывший, не у этих лощеных кабанов на бэхах. Сила – в этой флешке и в этом... хм. Попутно Генерозова узнавала свою кровать, придававшую логову шпиона вид монастырской кельи, и игровую консоль (которую она видела в детской у Мамутов), что сообщало логову мысль, что легкость и юность все ж не забыты в умерщвлении плоти.
Генерозова следила за нервной жестикуляцией, за активностью мышц, вен и жил, как у породистого скакуна, и думала: нет!.. Она ведь тоже молода!.. Она ведь тоже может горы свернуть, оседлать этот мир – зачем она хоронит себя добровольно?! Она даже призвала все свое знание английского (которым, кстати, когда-то владела лучше всех в экипаже, и именно ее ставили к микрофону, хотя она и не была старшим бортпроводником). Когда погас юпитер и Сноудена повели из кадра, она мобилизовала всю себя, и ринулась в слезах, и крикнула:
– I’m desperate! I’m vegetating in this world of mindless consumption! Call on me to follow you into battle! Together, we’ll prove that a person is able to make history, and if there are two such people, and they are united by Love, then not just history but the very flow of time will run backwards!!!1
Сноуден обернулся, и она узнала актера.
Она часто смотрела ток-шоу, и многие, изображавшие массовку, примелькались. Да более того. На том самом «Пусть говорят» этому же (кажется) актеру досталась роль vox populi с темой «да-посмотрите-она-же-хочет-обобрать-богатого-мужика!». (Только прическа была другой.)
Все опустилося в ней.
Дальше Генерозову ждала только старость.С
_____________________
1 «Я в отчаянии! Я прозябаю в этом мире бездумного потребления! Позовите меня с собой в бой! Вместе мы докажем, что человек способен творить историю, а два человека, соединенных к тому же Любовью, могут заставить само время повернуть вспять!!!» (англ.)