О последних минутах перед комой:

«Это просто сложно описать, потому что это невозможно ни с чем сравнить. Фосфорорганические соединения атакуют вашу нервную систему, как DDoS-атака на компьютер — это перегрузка, которая вас ломает. Вы больше не можете концентрироваться. <...> У меня самое главное впечатление было: боли нет, но вы знаете, что умираете прямо сейчас», — рассказывает политик.

Почувствовав себя странно, Навальный пошел в туалет умыться холодной водой. После этого он вышел, сказал стюарду: «Меня отравили. Я умираю», и лег на пол перед ним. Последнее что, увидел оппозиционер – лицо стюарда. «Я смотрел, в Интернете [видео из самолета, которое] тиражируется под названием "Навальный кричит от боли". Но это была не боль, это было что-то еще хуже. Боль заставляет вас чувствовать себя живым. Вот вы просто понимаете: это ваш конец. Вообще ничего не болит, я просто знаю, что умираю».

О визите Ангелы Меркель в больницу:

«Это было совершенное неожиданно. Дверь открылась, вошел мой врач — и Меркель. Это была частная встреча, в семейном кругу, там были моя жена Юлия и мой сын. Не могу рассказать о деталях, но мы не обсуждали ничего секретного и сенсационного».

О версиях отравления:

Навальный предполагает, что яд, следы которого нашли на бутылке с питьевой водой, мог попасть в его организм через кожу и уже после — на бутылку. Он говорит, что след яда «Новичок», обнаруженный на бутылке немецкими специалистами, был минимальный и не мог навредить никому. Он не исключает, что яд могли нанести на одежду, которую ему так и не вернули.

Навальный думает, что план отравителей как раз и был в том, чтобы яд подействовал, когда он покинет отель. «Было бы забавно для камер наблюдения в отеле, если бы я пополз по коридору в трусах — с такими симптомами я гарантированно пополз из последних сил. Позволить мне умирать в отеле было бы рискованно. Персонал мог вызвать скорую».

«Я утверждаю, что за преступлением стоял Путин, и у меня нет других версий случившегося. Я говорю это не для того, чтобы льстить себе, а на основании фактов. Самый главный факт — это "Новичок"», — говорит Навальный. Он также отмечает, что приказ использовать яд мог исходить только от глав ФСБ, Службы внешней разведки или Главного разведывательного управления, при этом они бы не сделали этого без санкции президента России Владимира Путина.

Если Путин к отравлению не причастен, то ситуация, по мнению Навального, выглядит гораздо хуже: «Одной чашки "Новичка" хватит, чтобы отравить всех пассажиров большой станции берлинского метро. Если доступ к боевому агентству имеют не три человека, а 30, то это глобальная угроза».

В версию, что в его отравлении мог быть замешан предприниматель Евгений Пригожин, которого связывают с ЧВК «Вагнер», Навальный не верит.

О своем состоянии:

Сейчас Алексей Навальный снимает квартиру в Берлине, где живет вместе с женой и сыном. Он говорит, что его физическое состояние с каждым днем становится все лучше: может самостоятельно подняться на пятый этаж, к нему также вернулись умственные способности. «Моя новая работа — встать на одну ногу и вытянуть другую ногу вперед. Я тренируюсь каждый день», — рассказывает политик.

«Утром гуляю в парке, потом делаю зарядку с врачом, вечером снова гуляю. Днем стараюсь работать за компьютером. Врачи говорят, что я выздоровею на 90 процентов, может, на 100 процентов, но на самом деле никто не знает. По сути, я – что-то вроде подопытного кролика — не так уж много людей, за которыми можно наблюдать после отравления нервно-паралитическим веществом. И мне нравится делиться своим опытом. Руководство России стало настолько предрасположенным к отравлениям, что это не прекратится в ближайшее время. Моя история болезни будет поучительной», — говорит оппозиционер.

О планах:

Навальный намерен вернуться в Россию, когда закончится его реабилитация, и продолжить ездить по регионам России, «останавливаться в отелях и пить воду, которая есть в номерах».

«Мне было приятно, что никто из окружающих не думал, что я не вернусь. Если не вернуться назад, значит, Путин достиг своей цели. И теперь моя работа — оставаться парнем, которому не страшно. И я не боюсь! Если руки трясутся, то не от страха, а от этого. Я не дам Путину подарка — не возвращаться в Россию. <...> Отказ от сопротивления означал бы в конечном итоге подвергнуть всех большей опасности. Такова ситуация: мы сражаемся с чудовищными злодеями, готовыми на самые страшные преступления», — говорит он.

Оппозиционер видит в своем отравлении не только трагедию. По его мнению, произошедшее с ним должно положить конец разговорам о том, что он — «проект Кремля»: «Эта история должна иметь для меня какие-то плюсы. Наконец этот вопрос закрыт».

Подготовила Ксения Праведная.