«Безликие» захватили Санкт-Петербург

Иммерсивный театр (театр погружения, присутствия, когда зритель находится с актерами в одном пространстве и фактически становится соучастником действия, вступая с артистами в то или иное взаимодействие) — уже не просто заметное явление или модный тренд, он законно отвоевал себе место на российском театральном олимпе. Раньше спектакли-променады, такие как «Норманск» Юрия Квятковского или «Черный русский» Максима Диденко, были исключением из правил. Теперь же их появляется все больше и больше, а словом «иммерсивность» никого не удивишь. Но для Санкт-Петербурга такое масштабное шоу, как «Безликие», все-таки в новинку. Тем более что по части близкого, тесного «общения» зрителя и актеров «Безликие» и «Вернувшиеся», кажется, выбиваются в абсолютные лидеры.

У этих двух спектаклей вообще много общего. В первую очередь, одна и та же команда создателей: американские режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти, основатели компании Journey Lab (в «Безликих» Мия еще и сценарист), и, конечно, постановщик «Танцев» на ТНТ Мигель — он и автор идеи, и режиссер, и продюсер, и хореограф обоих шоу. «Вернувшиеся» оккупировали особняк на «Парке Культуры», «Безликие» обосновались на Дворцовой набережной — прямо рядом с Эрмитажем. Пространство в Питере заметно больше, чем в Москве: несколько этажей здания полностью отданы на откуп «Безликим», и везде, в каждом из помещений разыгрываются сцены из спектакля.

Если в «Вернувшихся» воссоздавали обстановку дома Алвингов (героев пьесы «Привидения»), то в «Безликих» местом действия стал целый город с таверной, площадью перед ней, почтой, аптекой, мясной лавкой, швейной мастерской, театральной гримерной и еще множеством других локаций. Декорации, реквизит и костюмы (отдельного упоминания заслуживает художник по костюмам Алина Герман) продуманы так тщательно и подробно, что зритель может полностью погрузиться в другую реальность, а в «Безликих» на дворе XIX век — время, предшествующее действию пьесы «Привидения» Ибсена. По словам Мии Занетти, ей важно было показать, в какой обстановке жили персонажи, выдуманные норвежским драматургом, их предысторию, и даже попробовать рассказать о жизни некоторых героев чуть больше. Сам Ибсен в пьесе открывает почти все тайны, окутавшие прошлое действующих лиц: почему приехавший из Парижа сын капитана Алвинга Освальд тяжело болен? Отчего его матери так и не удалось построить приют для детей на деньги почившего капитана? Что порочного в связи Освальда со служанкой? За какие грехи отца расплачивается сын?

Мия Занетти добавляет новые, не менее впечатляющие и страшные истории из жизни обитателей норвежского города. Она населяет его и другими персонажами, создает мрачную, мистическую картину всеобщего распада и тотального хаоса. Из «Привидений» в новую пьесу перекочевали Освальд, капитан Алвинг, пастор Мандерс и Йоханна, всем остальным действующим лицам Мия не дает имен. Есть тут Мошенник, Актриса, Доктор, Оккультистка, Дворянин — одни лишь условные обозначения. И город у фьорда тоже очень условен, даже несмотря на то что в нем все так детально воссоздано, — такой город мог бы вполне оказаться где угодно и когда угодно.

Мрачная, гнетущая обстановка буквально сквозит из всех щелей. Дневной свет не пробивается в это пространство. В таверне отдает могильным холодом, в аптеке как будто стоит стойкий едкий запах лекарств, огромные мясные туши (очень похожие на настоящие) в лавке мясника вызывают брезгливость, отовсюду слышатся шорохи, поскрипывания, везде можно наткнуться на что-то неприятное, отталкивающее, внушающее какой-то животный ужас и бессознательную тревогу. Громкая зловещая музыка (композитор Антон Беляев) перекрывает приглушенные разговоры актеров, слышатся крики, визги, звон разбитых бокалов. Монотонный голос из радиорубки вещает о здоровье и исцелении, в то время как все вокруг выглядит больным и ненормальным. Зритель становится свидетелем вымученных поцелуев, страстных соитий, драк, женских истерик, мистических ритуалов. Из темных бархатных портьер выступают непонятные силуэты, через мутные стекла на балюстрадах и открытые створки окон можно видеть, что происходит этажами ниже, и содрогаться при мысли: а что если из этого города вообще нет выхода? Мрачные мысли нарушает вдруг сладкое, завораживающее пение, так резко контрастирующее со всем, что происходит вокруг.

Если у Ибсена в «Привидениях» главным источником бед персонажей было их прошлое, то у Мии Занетти и прошлое, и настоящее, и будущее тесно cвязаны с одной главной потайной силой — самим Городом. За три часа действия, сосредоточенного в разных его уголках, разобраться в хитросплетениях интриги не удастся даже самому пытливому зрителю, которого буквально бросают на произвол судьбы. Он полностью предоставлен сам себе: и опыт, который каждый переживает на этом спектакле, абсолютно уникален. Никто никого не водит за руку и не указывает «правильное» направление, как было, скажем, на спектакле «Черный русский» Максима Диденко по пушкинскому «Дубровскому» или на недавней премьере первой иммерсивной оперы «Пиковая дама». Весь огромный город безликих неприветливо открывает перед зрителем свои двери, и что именно увидит «всяк сюда входящий», заранее предугадать невозможно. Посетителям шоу выдают одинаковые белые безрадостные маски, им приказано молчать и смотреть. Но зато можно безнаказанно все трогать, открывать, разглядывать, сидеть с артистами за одним столом, дышать им в спину, пускаться за ними в погоню. Некоторых счастливчиков приглашают к непосредственному участию в происходящем: выхватывают из толпы и уводят неизвестно куда, разыгрывая перед попавшимся под руку зрителем отдельный спектакль. Но тут уж как кому повезет.

Такое близкое и тесное сосуществование создает поразительный эффект: человек, попавший в это царство «безликих», забывает, что он в театре, он как будто получает вполне законное право подглядывать в замочную скважину, вторгаться в чужую личную жизнь, как сквозь лупу разглядывать то, что видно только издалека или вообще скрыто от зрителей в обычном театре: тесемки на платьях актрис, только что оброненное кем-то письмо, бокал, из которого пили вино. А главное, он может на расстоянии вытянутой руки видеть все метаморфозы актерского существования в предлагаемых обстоятельствах. Смех, слезы, испуг, радость, тревога, ненависть и любовь буквально рождаются на его глазах и так же быстро исчезают в водовороте других эмоций. Все артисты, занятые в «Безликих», как будто привыкли не замечать чужеродного присутствия — гостей их города, а с другой стороны, всеми силами вовлекают зрителей в их собственную жизнь. И от этого парадокса по коже бегут мурашки. Даже подготовленный человек невольно теряет самообладание от такой предельной откровенности, близости, участия в чужой судьбе, так что кажется, вот-вот и кто-то из пришедших вмешается в действие, закричит что есть мочи, забыв, где он и кто он.

Только на выходе из этого очумевшего города каждый получает либретто, из которого более-менее вырисовывается картина событий. В городе случилась технологическая революция: Инженерша изобрела радиорубку, через которую ежедневно устраивает трансляцию Доктор — он в буквальном смысле впаривает жителям фантастические методы лечения, сея путаницу и беспорядок. Доверчивые люди обращаются к нему, что приводит к необратимым последствиям. Пастор Мандерс пытается этому противостоять, но его попытки не увенчиваются успехом. Есть тут еще и Мошенник, постоянно притворяющийся разными людьми — в своих манипуляциях он доходит до того, что переодевается в женщину. Несчастный Освальд, вернувшийся в город, привезя целую коллекцию своих картин, чувствует, как болезнь забирает его силы, и тоже идет на прием к Доктору.

Главная проблема всех без исключения персонажей — проблема идентификации. Обращение к оккультистам, алхимикам, мнимым докторам — это отчаянная попытка найти себя в этом мире, оборачивающаяся еще большей потерей собственного я.

Но если героям этой постановки помочь уже нельзя, то зритель еще может спастись. Креативный продюсер спектакля Анастасия Тимофеева говорит, что если сравнивать американский и российский принцип восприятия действительности, то «Америка — это эмоция и рефлексия, а Россия — это анализ и рационализация».  Так вот, в «Безликих» ни о какой рационализации речи вообще не идет. Даже времени не хватит на то, чтобы что-то там обдумывать или пытаться проследить сюжетную линию. И если главной целью, по словам Тимофеевой, было «эмоционально прокачать зрителя», то с этой задачей «Безликие» справляются на ура. Главным героем спектакля становится даже не город, а каждый пришедший сюда человек. И актеры, долгими месяцами учившиеся специальной технике viewpoint, тренировавшиеся находить выход из любой ситуации на площадке, где нет зрительного зала, кулис и возможности передохнуть, где может случиться все что угодно, отходят на задний план. Не случайно Никита Орлов, участник проекта «Танцы» на ТНТ и исполнитель роли Мошенника, признается, что ему и всем его партнерам «пришлось отказаться от желания быть в центре внимания». Получается, что этим центром становится зритель, то есть ты сам, твои желания и реакции на происходящее, твои страхи — осознанные или подсознательные, твое отношение к окружающим и самому себе. Иммерсивное шоу «Безликие» — это не просто трехчасовая прогулка по городу XIX века, не просто новый формат спектакля и масштабный перформанс, это в первую очередь сложный психологический опыт (для каждого — свой), но то, что после этого опыта возникает острое желание снять маску и не быть безликим, одинаково для всех.