Рыба не понимает

Рыба не понимает, что она в аквариуме. Ее мир водорослей, ракушечных замков и мутной воды — единственно реальный и лучший из возможных. Индивидуальные аквариумы моей семьи — по одному на каждого — стоят рядом. Мы бьем хвостами и разеваем рты, но совершенно не слышим друг друга.

— Куда ты несешься?! — мой отчим не выносит стиля вождения моей мамы, но ездит с ней двадцать пять лет, сидя сзади и давая оттуда советы. — Помеха справа, пропусти! Да *** твою мать, ты чуть не врезалась!

— В кого не врезалась?! Дорога совершенно пустая!

В мамином мире она тащится медленнее черепахи и ездит совершенно безопасно по пустым дорогам. А все потому, что в машине включен вполголоса Псалтырь, разгоняющий на километр всех бесов, включая гаишников. Псалмы чудесно предохраняют от аварий, поэтому можно даже не надевать очки. И это действительно так, не считая того, что вся ее машина в царапинах и вмятинах. Однако последняя реплика уже из соседнего аквариума, из которого якобы виднее.

Отчим вместо Псалтыря слушает «Эхо Москвы». «Эхом» он питается ежедневно, и у него два заклятых врага: Путин и еврей из Назарета, которого он только так и называет. О них он говорит чаще, чем влюбленный юноша об объекте своей любви. Зато имя Навального не поминает всуе, потому что свято. Пока мама по шесть часов стоит к иконе «Умягчения злых сердец», отчим в это время митингует на Сахарова, распаляя сердце до предынфарктного состояния. Я же верую только в гомеопатию и советую принимать горошины от всех бед и напастей.

— Куда ты повернула?! Сто лет тут ездишь и вечно сворачиваешь не туда!

— Как не туда?! — орет мама. — Тут короче! И светофоров нет!

— А ты крести светофоры, и они всегда будут зелеными! — ядовито замечает отчим.

— У вас обоих нервы ни к черту, — встреваю я. — Вам давно пора пить гомеопатию.

— Тьфу! Как вы мне оба надоели! — злится мама и проскакивает перекресток на красный, попадая в распростертые объятия беса с палкой.

Мой брат — талантливый математик-программист. Пароли к любому из его гаджетов состоят из индо-арабских цифр и нескольких десятков букв из разных алфавитов мира. А пароль к онлайн-банку — надежнее, чем защита штаб-квартиры министерства обороны США. Брат обезопасился от взломов и отдает все деньги мошенникам лично в руки. У меня на гаджетах, сайтах и в банках один и тот же пароль из трех самых избитых букв, очередность которых я постоянно путаю, но зато я еще ни разу не отнесла в метро пятьдесят тысяч для двоюродной сестры из Тулы, которой срочно требуется оперировать аневризму печени. «Ты сошел с ума!» — почти кричу я на брата. Словосочетание «аневризма печени» меня не смущает. Тут другое. В моем мире все, и даже аневризма пятки, легко и почти бесплатно лечится гомеопатией.

Отчим карабкается через сугробы и вдохновенно клянет Путина и его подельников. Удивительно, но расчищенные от снега дорожки всегда разбегаются в стороны при его появлении. Ему достаются исключительно завалы снега и опасные наледи. Некоторые факты и события, не совпадающие с представлениями о мире, просто выпадают из нашего зрительного экрана. Их нет. Мы видим только то, что хотим видеть.

— Ну и семейка! — качает головой отчим. — Одна бегает по молитвенным собраниям, а другая — к колдунам за малыми дозами.

— Кстати, узнай у гомеопата, — просит мама шепотом, — что мне попить при артрите?

Отчим в этот момент полностью поглощен телевизором — он его ненавидит, но смотрит регулярно, чтобы поддерживать костер ненависти, — и при этом прекрасно слышит все наши разговоры.

— А зачем тебе сахарные шарики? — говорит он, не поворачиваясь. — Молись еврею из Назарета, и артрит пройдет!

— Надоел, сил нет! — закатывает глаза мама и потихоньку осеняет его затылок крестным знамением.

Кстати, мне нравится Джизус, и иногда я чувствую его ладонь на своем плече. И, мне кажется, он не против, что я также питаю симпатию к Кришне, Будде и Аллаху. Любопытство и дружелюбие в моем мире означает богохульство и ересь в мамином. У нас почти нет шансов прорваться сквозь пелену человеческого навстречу друг другу. Увы, невозможно увидеть мир без ограничений, которые накладывает наше собственное ограниченное сознание. Так же, как не существует точки опоры вне Земли, чтобы повернуть рычагом эту самую Землю.

Может показаться, что я пишу с высоты своей проницательности. Но нет, моей проницательности хватает ровно на то, чтобы понять, что мы все правы и одновременно заблуждаемся, так как в силу своей рыбьей природы не видим дальше своего аквариума. И уж тем более не в силах увидеть, где находится зоомагазин, в котором эти аквариумы продаются.

Верьте в свет и будете сынами света — сказал один умный человек, но не уточнил, как распознать этот самый свет. Ведь единственная правда — это та правда, которую мы для себя выбрали. Но если помнить хотя бы об этом, то может, наши миры, соприкасаясь, перестанут разбиваться вдребезги?